«Спит безмятежно...». ИД. Эпиграмма записана Б. Кузиным в письме к А. Морозову после «Как поехал Вермель в Дмитров...» без отличий с известным текстом.
«У женщины, как и у обезьяны...». Собр. произв.
«Любил Гаврила папиросы...». Соч. Т. 1., где дано по списку Н. М. (СИ). Как сообщил нам в 1976 г. Н. Харджиев, от которого этот текст и получил распространение, написано без участия М. По его рассказу, это была игра, в которой участники по очереди писали очередную строку; в каждой должно было повторяться имя «Гаврила».
«Спросили как-то воина...». ИД. Печ. по: Полякова С. В. Осип Мандельштам: Наблюдения, интерпретации, неопубликованное и забытое. Ann Arbor, 1992. С. 164. В обеих публ. — без указания источника и даты.
«Поднять скрипучий верх соломенных корзин...». Новый журн. Нью-Йорк, 1957. Кн. 49, в тексте воспоминаний М. Карповича «Мое знакомство с Мандельштамом». Описывая встречи с М. в Париже в 1907–1908 гг., Карпович пишет: «В апреле 1908 г. я ездил на две недели в Италию. Мандельштам принял очень близко к сердцу это мое первое итальянское паломничество и отозвался на него стихами. Но даже из этого, мне посвященного стихотворения в памяти осталась только одна строка <...> (в моем багаже действительно была такая, вывезенная из России, корзина)».
«Я помню берег вековой...». ВРХД. 1979. № 129, в публ. А. А. Морозова «Мандельштам в записях дневника С. П. Каблукова». Печ. по дневнику С. П. Каблукова (РНБ), где сопровождается записью: «Еще он сказал мне, что, живя в Берлине, он хотел ответить на мои письма стихотворением, которое не удалось. Помнит из него три строфы» (К-1990, с. 242). Обращено к С. П. Каблукову, см. примеч. «Убиты медью вечерней...».
«Однажды прапорщик-заика...». Соч., т. 1. Печ. по записи Н. М. в машинописном своде стихов М., принадлежавшем П. Н. Лукницкому (ИРЛИ. Ф. 754. Коллекция. Альбом XIII-3. Л. 150).
«Архистратиг вошел в иконостас...». ВП. Альм. 4, в «Листках из дневника» А. Ахматовой. Печ. по записи Ахматовой (РНБ. Ф. 1073). Приводя стихи по памяти (отточиями указаны лакуны), Ахматова писала: «Легенда о его увлечении Анной Радловой ни на чем не основана <следует текст ст-ния>, т. е. пародию на стихи Радловой — он сочинил из веселого зловредства, а не par dépit, и с притворным ужасом где-то в гостях шепнул мне: «Архистратиг дошел!», т. е. Радловой кто-то сообщил об этом стихотворении» (7, с. 191).
«[.....] Канделаки...». Мандельштам Н. Вторая книга. Париж, 1972. С. 77, в следующем контексте: «Мы мотались по Грузии на птичьих правах, чужие и непонятные люди, сбежавшие из нищей в богатую и равнодушную страну. Так, должно быть, чувствовали себя беженцы из «Совдепии» в пышном Константинополе. В те дни я узнала, как горек чужой хлеб. Изредка Канделаки, министр просвещения, впрочем, они еще тогда были комиссарами, выписывал грошовую подачку за переводы, но на нее накладывал вето аскет Брехничев, русский уполномоченный при широком и щедром грузине. Про Брехничева говорили, что он расстрига, и не позволяли ему зажимать «своих». От шуточных стихов тех дней у меня осталась строчка: «У него Брехничев вместо цепной собаки», а от предыдущей только рифма — Канделаки...».
«Но я люблю твои, Сергей Бобров...». Соч., т. 1. Печ. по СИ.