Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 2

...в качестве благодарного читателя — lettore... М. не случайно вставляет слово «читатель» на итальянском языке: обращение к аудитории было новацией поэзии на новых языках, которого не знала античная литература. В «Комедии» lettore / lettor встречается 16 раз: Ад (Inf.: VIII, 94; XVI, 128; XX, 19; XXV, 46; XXXIV, 23), Чистилище (Purg.: VIII, 19; IX, 7; X, 106, XVII, 1; XXIX, 98; XXXI, 124; XXXIII, 136), Рай (Par. V, 109; X, 7 и 22; XXII, 106); сюда же следует отнести и перифразу: «O tu che leggi, udirai nuovo ludo» (Inf. XXII, 118) ‘О ты, кто читает, ты сейчас услышишь про необычную игру’, которая раскрывает значение leggere (‘читать’) как ‘чтение вслух’ (ср. в переводе Лозинского: «Внемли, читатель, новым чудесам...»). Анализ дантовской стилемы «обращение к читателю», на которую исследователи впервые обратили внимание довольно поздно (1825), и историю ее изучения (тема апелляции к читателю как проблема повествовательной техники у Данте была сформулирована только в 60-е годы XX в.), см.: 151, с. 81–99. Сама категория читателя была очень важна для М. и его единомышленников, ср. статьи: Мандельштама «О собеседнике», Гумилева «Читатель», ст-ние Ахматовой «Читатель».

...конкретный знак для формообразующего инстинкта, которым Дант накапливал и переливал терцины. «Формообразующий инстинкт» — выражение Шпенглера, использованное для характеристики эпохи Возрождения: «Ренессанс родился из сопротивления. Поэтому ему не хватает глубины, размаха и определенности настоящего формообразующего инстинкта» (140, с. 281). Влияние этой книги на «Разговор» отмечено С. С. Аверинцевым в статье о Шпенглере (61, с. 519).

Надо себе представить, таким образом, как если бы над созданием тринадцатитысячегранника работали пчелы... Ср. у Данте в трактате «Пир»: «...понять пчелу как производительницу меда было бы легче, чем понять ее как производительницу воска, хотя и то и другое создается ею» (Conv. IV. XVII. 12). О метафоре меда см. выше, о «пчелиной» терминологии в поэтике трубадуров см.: 111, с. 66–67.

Già era in loco onde s’udia il ribombo... fanno rombo — ‘Я был уже там, где слышался гул воды, падающей в следующий круг, гул, похожий на гуденье пчелиного роя’ (Inf. XVI, 1–3). Песнь XVI «Ада» продолжает тему, начатую в XIV, — это тот же самый пояс и тот же самый круг (седьмой), где караются преступления против природы человека; они трех степеней, и структура седьмого круга — трехступенчатая. Покинув содомитов (и вместе с ними Брунетто) в XV песни, поэты прошли значительное расстояние и подошли к тому месту, откуда уже был слышен шум водопада, низвергающегося в следующий (восьмой) круг. Данте очень точен (и это всегда отмечается) в описании пройденного расстояния. Шум водопада в начале песни уже различим, но еще не настолько мощен, чтобы заглушать речь, как будет, когда они подойдут к нему вплотную (ст. 93); он сравнивается здесь с гудением пчел (rombo). Цитата приводится М. ради пчелиной аналогии, но в ней содержится пучок смыслов, которые — выражаясь его языком — торчат в разные стороны: слуховое впечатление от rombo отсылает к геометрическим (и стереометрическим) аналогиям, а шум падающей воды — к группе «речных сравнений», о которых пойдет речь дальше, — и у М., и у Данте. Для описания водопада на мифической реке Флегетон Данте использует длинный ряд сравнений с известными реками и с водопадом, который грохочет (rimbomba) у монастыря Св. Бенедикта в Альпах (ст. 100).