Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 2

Не правда ли, странно: человек, который собрался говорить, вооружается луком, делает припас бородатых стрел, приготовляет зеркала и выпуклые чечевичные стекла и щурится на звезды, как портной, вдевающий нитку в игольное ушко. Эта «сборная цитата» (сам термин, по воспоминаниям Н. Я. Мандельштам, принадлежит Андрею Белому) отсылает к трем эпизодам «Комедии», но вбирает еще некоторые контексты. Эпизод, где разговор обставлен луками и стрелами, — это встреча с кентаврами в XII песни «Ада», так что ничего странного здесь как раз нет, ибо «человек, который собрался говорить», — это кентавр Хирон. Сцена выглядит по-бытовому естественно: Хирон, прежде чем обратиться к сотоварищам с речью (а все они, как и полагается кентаврам, держат луки наизготовку), охорашивает бороду — чтоб не мешала говорить — подручным средством:

Chirón prese uno strale, e con la cocca
fece la barba in dietro le mascelle.
Quando s’ebbe scoperta la gran bocca,
disse a’ compagni...

(Inf. XII, 77–80)

— ‘Хирон вынул одну стрелу (strale), ее расщепленным хвостовиком (cocca) отвел бороду (barba), расправил по щекам и, освободив свой огромный рот (bocca), сказал товарищам...’. Cocca ‘тупой конец стрелы’ М. перевел как «бородка», когда цитировал стремительное «отбытие» Гериона в конце IV гл. (см. примечания). Орудие, только подготавливающее речь в эпизоде с кентаврами, «выстреливает» глаголом речи scoccare (‘выпускать стрелу, стрелять из лука’) в другом: когда Вергилий видит, что Данте хочет что-то сказать и никак не может начать, он говорит ему: «Scocca / l’arco del dir, che ’nfino al ferro l’hai tratto» (Purg. XXV, 17–18) — ‘стреляй из лука своей речи, раз уж натянул его под самое железо’. О. Ронен приводит к этому месту многочисленные примеры метафоры «стрела — поэзия» (165, с. 188–189, 200).

...приготовляет зеркала и выпуклые чечевичные стекла. По всей вероятности, приготовление зеркал отсылает к «эксперименту со свечой и тремя зеркалами» (Par. II, 97–105), который М. упоминал в гл. VI (см. примечания), однако с «рефлексологией речи» это никак не связано, это слова Беатриче из ее монолога, который начинается в ст. 61 и занимает почти всю вторую половину песни. «Чечевичные стекла» — это лупа, увеличительное стекло (итал. lente того же корня, что и выпуклое зернышко чечевицы — lenticchia, lentilla), но таких слов и реалий обнаружить в «Комедии» не удалось.

...щурится на звезды, как портной, вдевающий нитку в игольное ушко — контаминация двух идущих подряд сравнений из Inf. XV, 18–21; сначала там говорится, что толпа бегущих вглядывалась в нас, как бывает, когда один пытается разглядеть другого при слабом свете месяца (букв. под новой луной: ci riguardava come suol da sera / guardare uno altro sotto nuova luna), а второе сравнение характеризует напряженность, сосредоточенность самого взгляда: e sì ver’ noi aguzzavan le ciglia / come ’l vecchio sartor fa ne la cruna (‘и так щурились на нас, как старый портной в игольное ушко’). Итал. cruna — игольное ушко, в переносном значении ‘узкий и трудный проход’, т. е. местность, где и происходит сначала узнавание, а потом разговор Брунетто Латини с Данте. Не исключено, что сюда же примешалось и другое сравнение, когда Данте, неожиданно услышав чей-то голос, поворачивается на него, как «игла на звезду» (т. е. как стрелка компаса к Полярной звезде): si mosse voce, che l’ago a la stella / parer mi fece in volgermi al suo dove (Par. XII, 29–30).