Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 2

Действительные тайные советники католической иерархии — сами апостолы, и что стоит перед ними не потерявшийся или раскричавшийся от зеленой гордости или чаемой похвалы школяр, но важный бородатый птенец... в пику Джотто и всей европейской традиции. Заметки к «экзаменам» Данте в Раю по трем главным теологическим добродетелям (см. гл. VI основного текста и примечания) и к теме «учителя и ученика» (гл. II основного текста). «Зеленая гордость» — на поверхностном уровне эпитет относится к «молодости», «незрелости», но в структуре языка М. и в специальном контексте он приобретает вполне конкретное значение — это цвет плаща, которым награждался победитель «на спортивном пробеге в Вероне» (см. примечания к гл. II основного текста).

...в пику Джотто. Живописцу Джотто (или его школе) принадлежит один из самых ранних (возможно, даже прижизненный) портрет молодого Данте в профиль, с профилем Брунетто Латини на втором плане; этот наиболее часто репродуцируемый двойной портрет находится на алтарной стене Капеллы Марии Магдалины в составе плохо сохранившейся композиции «Рай». Фрески были раскрыты в начале 1840-х гг. на основании свидетельства Вазари в биографии Джотто: «Среди других работ он написал в капелле Подест`а во Флоренции портрет Данте Алигьери, своего современника и большого друга, не менее знаменитого поэта, чем знаменитым живописцем был в то время Джотто; это удостоилось похвалы Джованни Боккаччо, в его вступлении к новелле о Форезе де Заббата и живописце Джотто» (71, с. 61). На этом портрете (как и во всей последующей европейской традиции) Данте изображен, естественно, без бороды, которую никогда не носил, но М. настаивает на эпитете «бородатый», ср. сочетание «бородатый школьник» в основном тексте (гл. X), в котором совмещаются значения ученичества и зрелой старости. В иллюминованных кодексах «Комедии» с бородой часто изображался Вергилий.

(13)

«bella cittadinanza» — ‘прекрасное гражданское общество’. В полисной культуре средневековой Италии понятия «горожанин» и «гражданин», которые обыгрывает М. в стихах о Риме: «Невольно думаешь: всемирный горожанин! / А хочется сказать — всемирный гражданин!» («Когда держался Рим в союзе с естеством...», 1914), выражаются одним словом cittadino, оба эти значения присутствуют и в производном от него собирательном cittadinanza ‘жители одного города’, ‘члены одной городской коммуны’, и в обычной форме мн. числа cittadini (т. е. цитируемое М. слово cittadinanza синонимично рус. «гражданство» в редком значении собирательного существительного, а не абстрактного — не совсем понятно, какое из этих значений присутствует в ст-нии «Декабрист» (1917): «Еще волнуются живые голоса / О сладкой вольности гражданства!»). В «Комедии» оба слова встречаются в ностальгических воспоминаниях о прекрасном образе жизни горожан (bello viver di cittadini) старой Флоренции, когда все ее жители доверяли друг другу — fida cittadinanza (Par. XV, 130–132). В XVI песни «Рая» Данте расспрашивает своего прапрадеда Каччагвиду о жизни «овчарни Иоанна» (Иоанн Креститель — покровитель Флоренции) в те далекие времена, и тот отвечает, что тогда население Флоренции было ‘чистым до последнего ремесленника’ — la cittadinanza ... pura ... ne l’ultimo artista (Par. XVI, 49–51), ср. инвективу Данте в адрес «новых людей», заканчивающуюся ремаркой, взятой М. в качестве эпиграфа). Кроме Данте, слово cittadinanza в значении ‘отечество’, понимаемом не просто как место рождения (‘родина’), а как место сознательной жизнедеятельности, встречается только в аллегорическом сочинении флорентийца Боно Джамбони (1235–1295) «Книга о пороках и добродетелях» (Libro de’ vizi e delle virtudi. Cap. IV. 3; 5). М. в данной цитате объединяет контексты двух смежных песен «Рая», применив bello (определение жизненного уклада у Данте) к слову cittadinanza, которое сочетается у Данте с другими положительными эпитетами (fida, pura). Н. В. Котрелев, переводивший итальянские цитаты в 1-м изд. «Разговора о Данте», записал в своей «автобиблиографии»: «В коротеньком переводе две грубые ошибки: <...> “bella cittadinanza”, переведенная как “гражданственность” — это Морозов вставил своею волею, против моего верного “гражданства”, по праву редакторства своего, уж очень ему хотелось протащить мандельштамовскую “антигражданственность”» (машинопись).

(15)