Читаем Полное собрание сочинений. Том 1 полностью

Я зам тилъ, что что то затемняло коридоръ бол е, чемъ то могла произвести моя особа, подходя къ своей комнат ; это д йствительно былъ Mons. Dessein, хозяинъ отеля; онъ только что пришелъ отъ вечерни, и съ шляпой подъ мышкой сл довалъ за мною, напоминая мн , что я его требовалъ. — Писанное предисловіе въ d'esobligeante совершенно разочаровало меня отъ нее; и Mons. Dessein, говоря про нее, пожалъ плечами такъ, что ясно было: этотъ экипажъ ни въ какомъ случа не могъ мн годиться; я тотчасъ вообразилъ, что онъ принадлежитъ какому нибудь невинному путешественнику, который, возвратившись домой, положился на честь Mons. Dessein, поручивъ ему взять за него что можно. — Четыре м сяца эта карета стояла уже въ углу двора Mons. Dessein, сд лавъ кругъ Европы. — Вы хавъ съ того же м ста и сильно пострадавъ на гор Цениса, она ничего не выиграла въ этихъ приключеніяхъ, и т мъ мен е выиграла стояніемъ столькихъ м сяцевъ въ жалкомъ положеніи въ углу каретнаго двора Mons. Dessein. —

Но что много про это говорить; однако можно сказать н сколько словъ — когда н сколько словъ могутъ облегчить тяжесть горя, я ненавижу челов ка, который скупъ на нихъ. —

«Будь я теперь хозяиномъ этого отеля», сказалъ я, положивъ указательный палецъ на грудь Mons. Dessein: «я бы всячески старался сбыть эту d'esobligeante — она безпрестанно д лаетъ вамъ упреки, когда вы проходите мимо ея». — «Mon Dieu!» 179— сказалъ Mons. Dessein: «мн н тъ никакого разсчета»...

«Исключая того [сказалъ я], — который людей съ изв стнымъ направленіемъ заставляетъ дорожить своими ощущеніями», и я ув ренъ, что челов къ, который чувствуетъ за другихъ также, какъ и за себя, — какъ вы ни скрывайте, всякая дождливая ночь должна производить на васъ тягостное впечатл ніе — вы страдаете, Mons. Dessein, не мен е самой кареты». —

Я зам тилъ, что когда въ комплимент есть столько же кислаго, сколько и сладкаго, англичанинъ приходить въ затрудненіе, принять ли или н тъ его: французъ же никогда. Mons. Dessein поклонился мн . —

— C’est bien vrai, 180сказалъ онъ: «но въ этомъ случа для меня только перем нится родъ безпокойства, и съ невыгодою; представьте себ , милостивый государь, отдавъ вамъ эту карету, которая распадется на куски прежде, ч мъ вы про дете половину дороги до Парижа, — представьте себ , какъ я буду мучиться т мъ, что далъ о себ дурное впечатл ніе челов ку благородному и отдалъ себя на осужденіе челов ка умнаго». — Доза лести аккуратно была отм рена по моему собственному рецепту; я не могъ не принять ее — и, возвративъ Mons. Dessein его поклонъ, безъ дальн йшихъ околичностей мы отправились вм ст смотр ть его каретный магазинъ. —

На улиц .Кале.

Нашъ св тъ долженъ быть очень задорный св тъ, когда покупщикъ (даже жалкой кареты) не можетъ выдти съ продавцемъ оной кончить д ло между собою на улицу, чтобы мгновенно не впасть въ тоже самое расположеніе духа и не смотр ть на него такими же глазами, как будто идетъ съ нимъ въ Hyde Park — драться на дуэл . — Что до меня касается, то такъ какъ я плохой боецъ и чувствовалъ, что не могу быть соперникомъ Mons. Dessein, я чувствовалъ въ душ своей т же милые порывы, которые бываютъ при этомъ обстоятельств . Я насквозь хот лъ разсмотр ть Mons. Dessein; смотр лъ на него, когда онъ шелъ, въ профиль, потомъ en face, мн казалось, что онъ то Жидъ, то Турокъ, мн не нравился его парикъ, я вызывалъ проклятія на его голову, посылалъ его къ чорту. —

И все это запало мн въ сердце за жалкой начетъ трехъ или четырехъ Louis d’or, 181которые я могъ переплатить? — «Низская страсть!» сказалъ я, повернувшись, какъ то д лаетъ челов къ, чувство котораго мгновенно перем нилось: — «низская, грубая страсть! Твоя рука всегда противъ другаго челов ка, а рука другаго челов ка всегда противъ тебя».

«Избави Богъ», сказала она, поднявъ руку къ своему лбу; потому что я, повернувшись, очутился лицо съ лицомъ съ барыней, которую я вид лъ въ разговор съ монахомъ — она шла за нами, такъ что мы ее не зам тили. —

«Разум ется, избави Богъ», сказалъ я, предлагая ей свою руку; на ней были над ты перчатки, открытые на большихъ и указательныхъ пальцахъ, она приняла мое нредложеніе и я повелъ ее къ двери каретнаго сарая. —

Mons. Dessein пятьдесятъ разъ послалъ ключъ къ чорту, прежде ч мъ зам тилъ, что тотъ, съ которымъ онъ пришелъ, не былъ настоящій; мы, также какъ и онъ, съ нетерп ніемъ ожидали, чтобы онъ отперъ; и такъ были внимательны ко вс мъ препятствіямъ, что я продолжалъ держать ее руку, самъ не зам чая этого, такъ что Mons. Dessein оставилъ насъ вм ст — ее рука въ моей и [съ] лицами обращенными къ дверямъ каретнаго сарая, — сказавъ, что онъ вернется черезъ пять минутъ. — Разговоръ пятиминутной въ такомъ положеніи стоитъ много другихъ разговоровъ; ежели бы лица наши были обращены на улицу, въ этомъ посл днемъ случа разговоръ завис лъ бы отъ наружныхъ предметовъ и обстоятельствъ; но съ взорами, устремленными на одну неподвижную точку, разговоръ завис лъ отъ насъ самихъ. — Минутное молчаніе посл того, какъ Mons. Dessein оставилъ насъ, могло быть пагубно для этаго положенія — она бы непрем нно отвернулась; итакъ я сейчасъ же началъ разговоръ. —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее