Читаем Полное собрание сочинений. Том 17 полностью

227Деревня Ясная Поляна Тульской губерніи Крапивенскаго узда, которая теперь, [въ] 1879 году, принадлежитъ мн и 290 душамъ временно обязанныхъ крестьянъ, 170 лтъ тому назадъ, т. е. въ 1709 году, въ самое бурное время царствованія Петра 1-го, мало въ чемъ была похожа на теперешнюю Ясную Поляну. Только бугры, лощины остались на старыхъ мстахъ, а то все перемнилось. Даже и дв рчки — Ясенка и Воронка, которыя протекаютъ по земл Ясной Поляны, и т перемнились — гд перемнили теченье, гд обмелли, а гд выбили бучилы, гд было мелко, и везд обднли водой. Гд были лса, стали поля, гд было не пахано, все теперь разодрано, давно выпахано и опять заброшено. Заповдная казенная заска, которая на полкруга окружаетъ землю Ясной Поляны, теперь вся порублена. Осталось мелколсье тамъ, гд были нетронутые засчные лса, только заруба вилась по краямъ, чтобы не давать ходу Татарамъ. Гд теперь три дороги перерзаютъ землю Ясной Поляны, одна старая, обрзанная на 30 саженъ и усаженная ветлами по плану Аракчеева, другая — Каменная, построенная пряме на моей памяти, 3-я — желзная, Московско-Курская, отъ которой не переставая почти доносятся до меня свистки, шумъ колесъ и вонючій дымъ каменнаго угля, — тамъ прежде, за 170 лтъ, была только одна Кіевская дорога и та не дланная, a прозжанная и, смотря по времени года, перемнявшаяся, особенно по заск, которая не была еще прорублена, по которой прокладывали дорогу, то въ одномъ, то въ другомъ мст. — Народъ переменился еще больше, чмъ произрастенія земли, воды и дороги. Теперь я одинъ помщикъ, у меня каменные дома, пруды, сады; деревня, въ которой считается 290 душъ мужчинъ и женщинъ, вся вытянута въ одну слободу по большой, <старой> Кіевской дорог. Тогда въ той же деревн было 137 душъ,228 5-ть помщиковъ, и у двухъ помщиковъ свои дворы были <не лучше теперешняго хорошаго мужицкаго> и стояли дворы эти въ середин своихъ мужиковъ, и деревня была не на томъ мст, гд теперь, <барскій дворъ былъ пустырь, а гд теперь деревня, было поле> a крестьянскіе и помщичьи дворы какъ разселились, кто гд слъ, такъ и сидли на томъ мст надъ прудомъ <подъ лсомъ, гд стоятъ старые дв сосны>, которое теперь называется селищами и на которомъ, съ тхъ поръ, какъ я себя помню, 40 лтъ сютъ безъ навоза и гд на моей памяти находили въ земл кубышки съ мелкими серебрянными деньгами. Теперь у мужиковъ каменныя и деревянныя, въ дв связи, избы, есть крытыя въ зачесъ и вс почти блыя, и живутъ мужики малыми семьями, тогда избы были маленькія 6, 7 аршинъ съ снцами и клтью, вс топились по черному, а семьи были большія по 20 и больше душъ въ одномъ двор. Племянники жили съ дядями, братья двоюродные не длились. Помщики не позволяли длиться, а сгоняли въ одинъ дворъ какъ можно больше народа. Старые помщики и ихъ прикащики и старосты говаривали, что мужиковъ надо какъ пчелиные рои сажать по крупне. Пускай ссорятся и дерутся промежъ себя, а все какъ большая семья, что большой рой, всегда противъ малой семьи заберетъ силу и есть съ чего потянуть, да и для роя посуда одна. Кром того и подати тогда и солдатчину, которую только стали отбывать, раскладывали еще не по душамъ, a по дворамъ. Теперь мужики ходятъ въ сапогахъ, картузахъ, и бабы въ ситцахъ и плисахъ, тогда кром самодльныхъ рубахъ, кафтановъ и шубъ другихъ не знали. Мужики носили лтомъ только шляпы черепениками,229 а зимой треухи и малахаи. Шубы шили безъ сборокъ, а съ двумя костышками на спин. <Лыко свое не переводилось,> онучи были черные, лапти липовые. Бабы носили кики деревянныя съ назатыльниками и съ бисерными подвсками. Вмсто серегъ носили пушки гусиные, занавски и рубахи шитые шерстями на плечахъ. —

Заработки теперь у мужиковъ везд, и на дорогахъ, и въ Тул, и у помщиковъ; и у всякаго бднаго мужика въ году перейдетъ черезъ руки рублей 50 серебромъ, а у богатаго 200 и 300; тогда заработковъ за деньги нигд никакихъ не было. Вс занимались землею, лсомъ въ заск, и только и деньги бывали, когда продастъ мужикъ на базар въ Тул овцу, корову, лошадь, хлба или меду, у кого были пчелы. И у кого деньги были рублей 50, тотъ считался богачомъ и зарывалъ деньги въ землю. Теперь въ Казенной заск раздлены лса по участкамъ, проски подланы и караулъ строгій, такъ что не только лсомъ, но и за орхи и за грыбы бабъ ловятъ и штрафы съ нихъ берутъ, а прежде подзасчные и помщики и мужики въ Казенный лсъ какъ въ свой здили за лсомъ. Караулъ былъ малый и за штофъ водки любыхъ деревъ нарубить можно было. Теперь хлбъ не родится и по навозу, а для скотины корму въ поляхъ ужъ мало стало, и скотину стали переводить, много полей побросали и народъ сталъ расходиться по городамъ въ извощики и мастеровые, а тогда, гд ни брось, безъ навоза роживался хлбъ, особенно по расчищеннымъ изъ подъ лсу мстамъ, и у мужиковъ и у помщиковъ хлба много было. Кормовъ для скотины было столько, что, хоть и по многу и мужики и помщики держали скотины, кормовъ никогда не выбивали. —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман