Полное собрание сочинений. Том 17

Но, какъ это бываетъ съ человкомъ въ несчастіи, онъ возвращался къ своему прошедшему и искалъ въ немъ того, въ чемъ упрекнуть себя, и, какъ у всякаго человка, особенно правителя — было много длъ, за которыя и Церковь и судъ, и молва могли осудить его — и казнь Самойловича и казни другихъ, и казна присвоенная — онъ не замчалъ этихъ длъ. Одно было, что заставляло его вскакивать, старика, ударять жилистой рукой по золотному столу: это было воспоминаніе о толстой, короткой, старой женщин, румяненой, бленой, съ черными сурмленными бровями, злымъ и чувствен[нымъ] видомъ и съ волосами на усахъ и бородавкой¹²⁴ подъ двойнымъ подбородкомъ. Если бъ этаго не было! Ахъ, если бъ этаго не было! — говорилъ онъ себ. —

Онъ всталъ на свои длинные ноги, закинулъ длинныя руки назадъ, отчего спина стала еще сутуловате и вышелъ въ крестовую. Тамъ гудлъ голосъ попа домоваго, читавшаго псалт[ырь] [?]

II.

Хуже всего эти послдніе дни было для Кн. Василія то, что жизнь его, до сихъ поръ такая полная, необходимая, вдругь стала не нужна никому. За вс эти 12 лтъ онъ не помнилъ дня, который бы не былъ полонъ необходимыми длами — длами, которыя онъ одинъ могъ исполнить: быть у Царя и Царевны, быть въ посольскомъ приказ, подписывать, приказывать, смотрть войска, давать, отказывать въ наградахъ и еще много и много. Такъ что часто онъ тяготился этой вчной работой и думалъ: когда это кончится и я буду свободенъ и завидовалъ своему брату и другимъ боярамъ, которые жили въ свое удовольствіе. Теперь онъ былъ¹²⁵ свободенъ, въ послдніе 6 дней ни одинъ человкъ не пріхалъ къ нему въ Мдведково, — его забыли. Безъ него могли жить люди по старому. Онъ чувствовалъ себя свободнымъ, и эта тишина и свобода мучали, ужасали его. Онъ придумывалъ, чмъ бы ему занять свои дни. Пробовалъ читать. Все было такое чуждое, далекое. Пробовалъ говорить съ женой, невсткой, съ любимцемъ Заскинымъ; вс какъ будто жалли его и говорили только о томъ, о чемъ онъ не хотлъ говорить. Чтобъ наполнить пустоту жизни, онъ цлый день лъ, цлый день пилъ, то спрашивалъ брусничнаго, то клубничнаго [?] меду, то варенья, то леденца, и животъ боллъ ужъ у него. — Посл 6 дней сынъ похалъ въ Москву провдать, и въ это самое утро, какъ сговорились, одинъ за другимъ прізжали гости къ Кн. Василію. Но гости были невеселые; ни одинъ не привозилъ хорошихъ встей.

Какъ тереза, онъ вислъ, но ждалъ. Ждутъ весны и ждутъ втра въ затишье. Онъ ждалъ втра и зналъ, что не будетъ, но когда онъ думалъ, онъ думалъ не какъ стоять, а какъ поплыветь и онъ думалъ, не какъ оправдаетъ, а какъ обвинитъ. А онъ зналъ, что не будетъ втра. Посыпались подъ гору. Онъ былъ одинъ и ему было жутко. Полонъ домъ людей — Карлъ, шуты, но онъ былъ одинъ. Онъ всталъ рано, какъ всегда. Мылся. Карла держалъ мыло, зачесалъ расческой на лобъ, расправилъ, пошелъ къ обдни, позавтракалъ слъ въ комнату у окна ждать. Пріхалъ Зміевъ — брюхатый, потомъ сынъ о Мазеп, о Борис, о взятіи Шакловитаго. Потомъ Сашка Гладкій.¹²⁶

Василій Васильичъ не сдается, но молчитъ — моложавый сухой старикъ. Карликъ сидитъ, молчитъ, ноги болтаются. Сынъ болтунъ, добродт[ельный], себя одурманиваетъ. Говоритъ о прав. Василій Васильичъ молчитъ, въ душ смется.

Жена узнаетъ, что длаетъ В. В. Онъ пьетъ, стъ, ласкаетъ двокъ. Она видитъ, что это плохо. — Сонъ ей. «Прости». — Онъ тебя стыдится. Невстка — жадная, завистливая, живая. — Проваливается свекровь — бабища твердая, здоровая. Кормитъ грудью обихъ. В. В. просыпается. Щетининъ врный другъ и слуга его ворочаютъ.

* № 5.