Полное собрание сочинений. Том 27.

Впрочемъ, все это онъ длалъ въ мру, потому что былъ истинно скромный, добродушный и честный молодой человкъ. Вс, кто знали, любили его, и у матери онъ былъ признаннымъ любимцемъ, такъ что мать, у которой было свое имнье въ 30 верстахъ отъ сына, по старой памяти жила съ нимъ, и сынъ съ матерью прекрасно ладили.>

* № 2.

<И Евгеній Ивановичъ съ одобренія матери ршилъ выдти въ отставку и остаться совсмъ въ деревн и служить по земству. Зимой въ этомъ году должны были быть выборы. <И такого молодаго земца, вроятно, выберутъ въ Непремнные Члены, либо въ Мировые Судьи. А онъ пойдетъ и туда и сюда. Только бы жить въ деревн и хозяйничать. Мать особенно одобряла этотъ планъ еще и потому, что она надялась женить Геню.> Марья Павловна, мать Евгенія, была счастлива тмъ, что жила съ любимымъ сыномъ, но многое въ ея жизни, кром неугасаемаго горя по мужу, было ей тяжело. И тяжеле всего, хотя она и не признавала этаго, была относительная бдность ихъ жизни. И она отъискала средство избавленія, средство, совпадавшее съ желаніемъ ея сердца. Средство это было женитьба сына. У нея уже была прекрасная двушка на примт, 18-тилтняя хорошенькая институтка, только что выпущенная, и 80 тысячъ приданаго — единственная дочь. Двушка эта съ родителями жила въ 30 верстахъ отъ нихъ. Кром того, Марья Павловна намекнула Евгенію на то, что она однаго теперь желаетъ — это его женитьбы. Онъ сказалъ, что онъ не только не прочь жениться, но очень желаетъ этаго, потому что не любитъ и боится неправильной жизни.

— Да, да, жениться теб нужно, дружокъ, — сказала Марья Павловна, — чмъ скоре, тмъ лучше. <И я за тебя боюсь.> Въ деревн холостому молодому человку нехорошо, — прибавила она значительно. Евгенію показалось, что мать что-нибудь слышала. Въ деревн вдь скрыть ничего нельзя, а у Марьи Павловны, какъ у всхъ помщицъ, была своя тайная полиція, доносившая все, чт`o длалось и могло ее интересовать. Евгеній понялъ, на чт'o она намекала. «Ну чт'o жъ длать, — подумалъ онъ, — если и знаетъ. Кажется, я веду себя такъ, что ничего противъ меня сказать нельзя». Онъ думалъ такъ, потому что онъ дйствительно старался вести себя какъ можно скромне.

[ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ А. И. ЕРШОВА «СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ АРТИЛЛЕРИЙСКОГО ОФИЦЕРА».]

А. И. Ершовъ прислалъ мн свою книгу: «Севастопольскія воспоминанія» и просилъ прочесть и высказать произведенное этимъ чтеніемъ впечатлніе.

Я прочелъ книгу, и высказать произведенное на меня этимъ чтеніемъ впечатлніе мн очень хочется сдлать, потому что впечатлніе это очень сильное. Я переживалъ съ авторомъ пережитое и мною 34 года тому назадъ. Пережитое это было и то, что описываетъ авторъ, — ужасы войны, но и то, чего почти не описываетъ авторъ, то душевное состояніе, которое при этомъ испыталъ авторъ.