Полное собрание сочинений. Том 3. Рассказы, очерки (1896-1897)

«Коновалов» был закончен, видимо, в конце ноября: в начале декабря рукопись уже находилась в редакции петербургского журнала «Новое слово». 6 декабря 1896 г. член редколлегии журнала А. М. Скабичевский писал Горькому: «Ваша повесть привела всех читавших ее в редакции в восторг. Но, ради Христа, нельзя ли сделать ее хоть сколько-нибудь цензурною? Эпизод со Стенькой Разиным и особенно сопоставление его с Пугачевым — в печати совершенно немыслимы. Не измыслите ли как-нибудь вытравить из повести этого страшного российского революционера? Ведь и без него в ней много замечательного, что читается с большим интересом и наслаждением» (Архив А. М. Горького, КГ-п-71-6-1).

Узнав о том, что Горький в ту пору был тяжело болен, Скабичевский сразу же послал ему второе письмо. 7 декабря он писал Горькому: «Не будете ли столь добры уполномочить редакцию сделать кое-какие сокращения в Вашей прекрасной повести? Могу Вас уверить, сокращения будут иметь один цензурный характер и не будут очень велики. Это значительно упростило бы дело, чем посылать Вам повесть обратно и утруждать Вас новою работою над ней» (там же, КГ-п-71-6-2). Горький ответил: «Буду весьма благодарен Вам, если Вы возьмете на себя труд исправления рукописи, и убежден, что Ваша опытная рука сделает ее лучше, чем она есть. Скажу по совести — я считал ее неудачной, сам хотел предложить Вам сделать некоторые исправления <…> Прошу относиться ко мне строже, мне нужно это ввиду того, что я самоучка, и еще раз спасибо Вам за внимание, горячее спасибо» (там же, ПГ-рл-39-25-1).

Приведенная переписка опровергает существующее мнение, будто Горький продолжал работу над рассказом и в начале декабря 1896 г. (см. Г-30, т. 28, стр. 451).

Отношение к рассказу «Коновалов» было у автора довольно критическим. В конце 1897 г. в автобиографии, написанной по просьбе С. А. Венгерова, он сообщил: «В марте текущего года в „Новом слове“ очерк „Коновалов“. До сей поры еще не написал ни одной вещи, которая бы меня удовлетворяла, а потому произведений моих не сохраняю — ergo: прислать не могу» (там же, т. 23, стр. 272).

Одобрив и приняв рассказ «Коновалов», редакция журнала «Новое слово» выслала автору аванс, что позволило Горькому уехать в Крым лечиться. По свидетельству Богдановича, аванс был получен вскоре после встречи нового, 1897 г. (сб. «М. Горький на родине…», стр. 58). Однако вопрос о публикации «Коновалова» долго оставался открытым, поскольку в редакции журнала произошел «переворот». В феврале 1897 г. журнал перешел из рук народников в руки «легальных марксистов»; издателем его стал М. Н. Семенов, за которым стояли В. А. Поссе, П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский. Сообщая об этом Горькому, Скабичевский писал 22 февраля 1897 г.: «Я решительно не знаю, что делать с Вашей повестью, имея в виду, что Вы получили уже за нее аванс» (Архив А. М. Горького, КГ-п-71-6-3).

Горький вступил в переговоры с новой редакцией журнала, и 13 февраля 1897 г. Поссе отправил ему следующее письмо: «Ваш очерк „Коновалов“ печатается в мартовской книжке „Нового слова“. Новый издатель „Нового слова“ М. И. Семенов надеется, что Вы будете постоянным сотрудником журнала» (там же, КГ-п-59-1-1). Это письмо решительно противоречит тому тенденциозному рассказу об отношении Горького к «Новому слову», который содержится в написанных три десятилетия спустя воспоминаниях Поссе (В. А.е. Мой жизненный путь. М.—Л., 1929, стр. 126). «Коновалов» по своему идейному замыслу вполне устраивал новую редакцию. Справедливо лишь утверждение Поссе, что Струве вначале протестовал против публикации рассказа. Подтверждением служит письмо Поссе Горькому, относящееся к январю 1899 г.: «Горького Струве находил вычурным и „Коновалова“ печатал только по наследству» (Архив А. М. Горького, КГ-п-59-1-32).

«Коновалов» пошел в набор без тех изъятий, которые, руководствуясь цензурными соображениями, хотел сделать Скабичевский. Но цензура задержала мартовский номер «Нового слова», обратив особое внимание на произведение Горького. 17 марта 1897 г. Поссе писал: «Многоуважаемый Алексей Максимович, мы попробовали пустить Вашего „Коновалова“ почти в том виде, как Вы его прислали, но поплатились. Мартовскую книжку конфисковали и жестоко изуродовали Ваше произведение. Теперь перепечатываем два листа; приходится на несколько дней опоздать <…> Одновременно посылаем Вам оттиск „Коновалова“ в неискаженном виде» (там же, КГ-п-59-1-3).