10 декабря 1898 г. состоялось совещание четырех министров: К. Победоносцева, И. Горемыкина, Н. Муравьева и гр. Делянова. Они вынесли решение о прекращении издания «Нового слова». Решение, подписанное обер-прокурором синода К. Победоносцевым, гласило: «В беллетристическом отделе первое место дается таким произведениям, в которых раскрывается борьба классов и бедственное состояние рабочего люда. С особою яркостью эта тема разработана в талантливых повестях Горького (псевдоним Пешкова) „Коновалов“ и „Бывшие люди“» (ЦГИАЛ, ф. 776, оп. 8, ед. хр. 36).
Горький назвал цензурное вмешательство в текст «Коновалова» безжалостным «сдиранием шкуры» и высказал редакции «Нового слова» свое недовольство. Ему ответила член редакции А. М. Калмыкова. 5 сентября 1897 г. она писала: «То „сдирание шкуры“, которое совершено было над „Коноваловым“, конечно, было допущено лишь как
Попытка Горького напечатать «Коновалова» отдельным изданием (вместе с рассказами «Мальва» и «На плотах») оказалась безуспешной. По представлению цензора М. С. Вержбицкого, считавшего, что изображенный Горьким тип «уже не временный бродяга, который по законам русским подлежит водворению на место жительства, — это уже человек идеи, который ищет только свободы», и обратившего внимание на «крайне поощрительное отношение автора к бродяжничеству и тенденциозную оценку этого явления», С.-Петербургский цензурный комитет 25 ноября 1898 г. вынес постановление: запретить отдельное издание рассказа (Архив А. М. Горького, ЦД-1-4).
В 1898 г. Горький включил «Коновалова» в
В 1899 г. автор подготовил рассказ для
В наборный экземпляр
К осени 1899 г.
Значительной правке автор подверг рассказ для
В июне 1905 г. Горький представил листы из книги «Рассказы» (т. I, «Знание», изд. 6. СПб., 1903) в цензуру, так как думал выпустить «Коновалова» в дешевом издании для народа. Разрешения не последовало. Более того, цензор Н. Энгельгардт, учитывая особые требования, предъявленные к печати в связи с оживлением революционного движения масс, сделал очень большое количество изъятий. Запрещению подверглись даже те места, которые ранее не вызывали нареканий цензуры, а именно:
р. 23, строки 14–29: «Я начал говорить ~ Тебя обидели…»
р. 24, строки 2–5: «И насчет арестантов… ~ Слабый ты, видно, сердцем-то».
р. 25, строки 21–31: «С внешней стороны ~ темная сила прет».
р. 41, строки 28–29: «Нет ли книги какой — как жить?»
р. 45, строки 14–15: «Братцы, не книга это, а кровь и слезы…»
р. 46, строки 22–29: «Максим здесь ~ то-ошно-о!»