Полное собрание сочинений. Том второй. Повести и рассказы (1848-1859)

К замыслу «комического романа», занимавшему Достоевского в 1855–1856 гг., так или иначе восходят две первые повести, написанные им после каторги, — «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели» (1859; наст. изд., т. III). Они, видимо, являются разработкой сюжетных линий и эпизодов, которые, по первоначальному намерению автора, должны были составить единый «комический роман», но затем обособились друг от друга и получили самостоятельное развитие в двух писавшихся параллельно произведениях (см. об эволюции замысла «комического романа» в письмах к брату от 9 ноября 1856 г. и Е. И. Якушкину от 1 июня 1857 г.). Для «Дядюшкина сна» это подтверждают свидетельства автора.

Как видно из позднейшей переписки с братом, к январю 1858 г. Достоевского занимали замыслы сразу трех произведений. Первое из них — «большой роман», его «будущий chef-d’œuvre», — писатель намерен был «оставить до времени». Идея, легшая в основу второго замысла, который предназначался для «Русского вестника» («Село Степанчиково»), по словам автора, «составилась уже восемь лет назад». Сообщая о третьем замысле, Достоевский, по-видимому, имел в виду «Дядюшкин сон». О нем он писал брату 18 января: «… в большом романе моем есть эпизод, вполне законченный, сам по себе хороший, но вредящий целому. Я хочу отрезать его от романа. Величиной он тоже с „Бедных людей“, но только комического содержания. Есть характеры свежие». «Переделанный совершенно отдельно», эпизод этот, как предполагал Достоевский, должен был составить самостоятельное произведение, которое автор думал завершить к сентябрю 1858 г. и напечатать в «Русском слове» (ср.: П. Н.н. Второе начало. Д, Письма, т. II, стр. 536–538). Однако работа над «Дядюшкиным сном» затягивалась. «Уведомлял я тебя в октябре, что 8-го ноября непременно вышлю тебе повесть. Но вот уже декабрь, а моя повесть не кончена. Многие причины помешали. И болезненное состояние, и нерасположение духа, и провинциальное отупение, а главное, отвращение от самой повести. Не нравится мне она», — признавался Достоевский (см. письмо от 13 декабря 1858 г.).

При относительно долгом общем сроке работы (первое упоминание о замысле «комического романа» относится к началу 1856 г., а напечатана повесть была в марте 1859 г.) «Дядюшкин сон» писался урывками. Так, в конце 1858 г. Достоевский сообщал, что он, еще не кончив романа для «Русского вестника» («Село Степанчиково»), «схватился за повесть в „Русское слово“». «Пишу ее на почтовых, почти совсем кончил», — заверял он Е. И. Якушкина (см. письмо от 12 декабря 1858 г.). Видимо, в редакцию «Русского слова» повесть была выслана вслед за письмом, во всяком случае не позднее января 1859 г., так как уже в первых числах февраля друг Достоевского А. Н. Плещеев смог прочесть ее в рукописи или корректуре (см. об этом: Д, Материалы и исследования, стр. 442, 480). Впервые опубликованный в «Русском слове» «Дядюшкин сон» перепечатывался затем с незначительной стилистической правкой в изданиях 1860 и 1866.

В основу произведения легли личные впечатления писателя и его наблюдения над провинциальным бытом Семипалатинска.[99]

Заметка, перепечатанная «Москвитянином» (1853, № 13) в разделе «Заграничные известия», могла подсказать некоторые комические черты внешнего облика старого князя. В ней сообщалось о молодящемся семидесятитрехлетнем графе Генрихе *** из Парижа, выдававшем себя за сорокалетнего. Тайна графа была раскрыта племянником уже после смерти старика. Эта заметка могла напомнить Достоевскому сходные анекдоты, которые рассказывали о военном министре Николая I графе А. И. Чернышеве (1785–1857), также широко известном своей страстью к «моложению».[100] Прототипом образа дядюшки в какой-то мере мог послужить и Ф. Ф. Кокошкин (1773–1838) — директор московских театров, комедиограф и переводчик Мольера. О нем Достоевский мог услышать еще в 1847–1849 гг. от своего приятеля А. П. Милюкова, который впоследствии в своих мемуарах (см.: Милюков, стр. 1–25) изобразил внешность Ф. Ф. Кокошкина и воспроизвел анекдотические истории об этом старом жуире, перекликающиеся с некоторыми эпизодами повести Достоевского (см.: М. С.н. Этюды по Достоевскому. Двойники «дядюшки». «Известия Академии наук СССР», Серия литературы и языка, 1963, т. XXII, вып. 6, стр. 493, 494). Не исключено и то, что некоторые черты богатого слабоумного старика, «полуразвалины, полукомпозиции», объекта домогательств многих наследников, могли быть подсказаны письмом М. М. Достоевского от 18 апреля 1856 г., в котором говорилось о родственнике Достоевских П. А. Каренине: «На дядю плохая надежда. Он безвыходно живет в креслах и стал как ребенок, а братья его и племянники овладели тетушкой. Просто взяли целый дом в опеку» (цит. по кн.: Д, Письма, т. I, стр. 529).