Полное собрание сочинений в 8 томах. Том 8

О роза нежная, мой сладостный цветок,
Еще не распустясь, как рано ты увяла!
Жемчужина, какой не видел и Восток,
Твои пресекло дни холодной смерти жало.
Так дерево не в срок прощается с листвой,
Под ветром северным убор теряя свой.

Я плачу о тебе, я все тебе простил,

Хоть ты не вспомнила меня и пред могилой.
Но ты оставила мне больше, чем просил,
Затем что ничего я не просил у милой.
Увы, мой нежный друг, у гробовой черты
Одну лишь неприязнь мне подарила ты.

11

Адониса учила Цитерея:
Чтобы, как Марс, пленять он женщин мог,
Она с мальчишкой, страстью пламенея,
Все делала, что с ней проделал бог.

«Так — молвила — он влек меня в объятья» —

И привлекла Адониса на грудь.
«Так — молвила — он снял застежку с платья».
А тот не смел и руку протянуть.

«Так — молвила — он целовал мне губы» —

И в рот ему впилась губами вдруг.
Он вырвался, еще по-детски грубый,
Когда она переводила дух.

Целуй меня, ласкай, я все позволю!

Продли мой плен, пока не рвусь на волю!

12

Юноша и старец противоположны,
Старость — час печалей, юность — миг услад.
Юноши отважны, старцы осторожны.
Юность — май цветущий, старость — листопад.
Юный полон сил, старый хмур и хил,
Юный черен, старый сед,
Юный бодр и волен, старый вял и болен,
Старость — мрак, а юность — свет.
Юность, ты мила мне, старость, ты страшна мне,
Юноша пленил мои мечты!
Старый, убирайся! Мой пастух, решайся,
Слишком долго медлишь ты.

13

Богатство ль красота? Богатство, но на миг.
Словили бабочку — и сразу меркнет чудо.
Дохнуло холодом — и розмарин поник.
Один толчок — и нет хрустального сосуда.
Богатство, бабочка, стекло ли, розмарин, —
Растратил, застудил, разбил — конец один.

Богатство потеряв, едва ль вернешь его.

Померкшей бабочке не возвратятся краски.
Морозом схвачено, растение мертво.
Хрусталь разбит — забудь, не подберешь замазки.
Так мертвой красоты вовеки не вернут
Ни грим обманчивый, ни золото, ни труд.

14

«Спокойной ночи, спи!» — шепнула мне она
И унесла покой, мне пожелав покоя.
Один в пустом дому я мучаюсь без сна,
В сомненьях тягостных лежу, догадки строя.
Сказала: «Будь здоров и завтра приходи!»
Но как здоровым быть с отчаяньем в груди?

Когда я уходил — кто женщину поймет? —

Она кивнула мне и улыбнулась мило.
Обрадовал ее печальный мой уход,
Иль то, что завтра я вернусь, ее смешило?
«Иди» — и я иду, иду, как в тяжком сне.
Но где ж конец пути, и где награда мне?

15