Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

„Еслибы передъ рожденіемъ судьба спросила меня: что хочешь ты избрать изъ двухъ? или родиться воиномъ, жить въ безпрестанныхъ опасностяхъ, безпрестанно бороться съ препятствіями, и не зная отдыха, наградою за вс труды имть одно сознаніе, что ты идешь къ цли высокой, — и лечь на половин пути, не имя даже въ послднюю минуту утшенья сказать себ, что ты видлъ желанное? или провесть спокойный вкъ, въ кругу мирнаго семейства, гд желанья не выходятъ изъ опредленнаго круга возможностей, гд одна минута сглаживаетъ другую, и каждая встрчаетъ тебя равно довольнымъ, и гд жизнь течетъ безъ шума и утекаетъ безъ слда?... Я бы не задумался о выбор и ршительною рукою взялъ бы мечъ. Но, по несчастію, судьба не посовтовалась со мною. Она окружила меня такими отношеніями, которыя разорвать значило бы измнить стремленію къ той цли, которая одна можетъ украсить жизнь, но которыя сосредоточиваютъ всю дятельность въ силу перенесенія. И здсь существуетъ для меня борьба, и здсь есть опасности и препятствія. Если он незамтны, ибо происходятъ внутри меня, то отъ того для меня значительность ихъ не уменьшается.

„Въ самомъ дл, разсмотри безпристрастно (хотя въ теперешнемъ твоемъ положеніи это значитъ требовать многаго): какое поприще могу я избрать въ жизни, выключая того, въ которомъ теперь нахожусь? — Служить — но съ какою цлью? — Могу ли я въ служб принесть значительную пользу отечеству? Ты говоришь, что сообщеніе съ людьми необходимо для нашего образованія, — и я съ этимъ совершенно согласенъ; но ты зовешь въ П. — Назови же тхъ счастливцевъ, для сообщества которыхъ долженъ я хать за тысячу верстъ, и тамъ употреблять большую часть времени на безполезныя дла. Мн кажется, что здсь есть врнйшее средство для образованія: это — возможность употреблять время, какъ хочешь. Не думай, однакоже, чтобы я забылъ, что я Русскій, и не считалъ себя обязаннымъ дйствовать для блага своего отечества. Нтъ! вс силы мои посвящены ему. Но мн кажется, что вн службы — я могу быть ему полезне, нежели употребляя все время на службу. Я могу быть литераторомъ, а содйствовать къ просвщенію народа не есть ли величайшее благодяніе, которое можно ему сдлать? На этомъ поприщ мои дйствія не будутъ безполезны; я могу это сказать безъ самонадянности. Я не безполезно провелъ мою молодость, и уже теперь могу съ пользою длиться своими свдніями. Но цлую жизнь имя главною цлью: образовываться, могу ли я не имть вса въ литератур? Я буду имть его, и дамъ литератур свое направленіе. Мн все ручается въ томъ, а боле всего сильные помощники, въ числ которыхъ не лишнее упомянуть о Кошелев; ибо люди, связанные единомысліемъ, должны имть одно направленіе. Вс т, которые совпадаютъ со мной въ образ мыслей, будутъ моими сообщниками. Кром того, слушай одно изъ моихъ любимыхъ мечтаній: у меня четыре брата, которымъ природа не отказала въ способностяхъ. Вс они будутъ литераторами, и у всхъ будетъ отражаться одинъ духъ. Куда бы насъ судьба ни завела и какъ бы обстоятельства ни разрознили, у насъ все будетъ общая цль: благо отечества, и общее средство: литература. Чего мы не сдлаемъ общими силами? Не забудь, что когда я говорю мы, то разумю и тебя и Титова…..

„Мы возвратимъ права истинной религіи, изящное согласимъ съ нравственностью, возбудимъ любовь къ правд, глупый либерализмъ замнимъ уваженіемъ законовъ, и чистоту жизни возвысимъ надъ чистотою слога. Но чмъ ограничить наше вліяніе? Гд положишь ты ему предлъ, сказавъ nec plus ultra? Пусть самое смлое воображеніе поставитъ ему Геркулесовы столбы, — новый Колумбъ откроетъ за ними новый свтъ.

„Вотъ мои планы на будущее. Что можетъ быть ихъ восхитительне? Если судьба будетъ намъ покровительствовать, то представь себ, что лтъ черезъ 20 мы сойдемся въ дружескій кругъ, гд каждый изъ насъ будетъ отдавать отчетъ въ томъ, что онъ сдлалъ, и въ свои свидтели призывать просвщеніе Россіи. Какая минута!

„Но если я теперь не длаю ничего, то причина тому, по несчастію, слишкомъ достаточная. Я такъ разстроилъ свое здоровье въ ныншнюю зиму, что всякое напряженіе ума для меня вредно. Нкоторыя обстоятельства заставляютъ даже опасаться чахотки, и потому здить верхомъ, ходить, спать и прочее, составляютъ вс мои занятія. Даже кофе, на который ты такъ нападаешь, долженъ я былъ промнять на шоколадъ a la sante. Трубка еще не покидаетъ меня, но это потому, что она мн не вредитъ. Впрочемъ, образъ жизни моей весьма однообразенъ. Утро я провожу въ своей комнат, читаю романы, стихи и все то, что не требуетъ большаго труда. Посл обда сплю, а ввечеру зжу верхомъ. Новыхъ знакомствъ не длаю, и видаюсь почти только съ Рожалинымъ, Полевымъ, Мицкевичемъ и Соболевскимъ, съ которымъ вмст зжу по окрестностямъ Москвы. Вотъ теб подробный отчетъ обо всемъ, что до меня касается. Надюсь получить отъ тебя такой же. Если же ты собираешься скоро къ намъ, то оставь Титову завщаніе: не лниться. Онъ сталъ ни на что не похожъ”.