Лизетта.
Вот ей-богу, сударь! Взять, к примеру, нашего кота, что свалился с крыши на мостовую. Целых три дня он не ел, не пил и пошевелить не мог ни задней, ни передней лапкой — и что же? Взял да очухался. А почему, спрашивается? Да потому, что, на его счастье, еще не развелись коты-лекари, не то песенка его была бы спета. Уж они бы его доконали своими клистирами да кровопусканиями!Сганарель.
Да замолчишь ты наконец? Видали нахалку?.. Ах, вот и они!Лизетта.
Держитесь! Сейчас они вам напустят туману по-латыни!ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Сганарель.
Я вас слушаю, господа.Г-н Томес.
Внимательно осмотрев больную, мы определили, что она полна нечистых элементов. Тут, однако, нужно не дивиться…Сганарель.
Как! Она не девица?Г-н Томес.
Я хочу сказать: нет ничего удивительного в том, что в теле ее содержится множество нечистых веществ и застойных жидкостей.Сганарель.
Ах вот оно что!Г-н Томес.
Но мы сейчас посовещаемся.Сганарель.
Подайте кресла! Живо!Лизетта
Сганарель.
Откуда ты знаешь доктора?Лизетта.
Я видела его намедни у подруги вашей племянницы.Г-н Томес.
Кстати, как чувствует себя ее кучер?Лизетта.
Как нельзя лучше: он помер.Г-н Томес.
Помер?Лизетта.
Помер.Г-н Томес.
Быть не может!Лизетта.
Не знаю, может ли, но так оно и есть.Г-н Томес.
А я вам говорю, что не мог он помереть!Лизетта.
А я вам говорю, что помер и похоронен!Г-н Томес.
Вы заблуждаетесь!Лизетта.
Своими глазами видела.Г-н Томес.
Да нет, так не бывает! Гиппократ говорит, что подобные болезни приходят к своему завершению лишь на четырнадцатые или на двадцать первые сутки, больной же занемог всего шесть дней тому назад.Лизетта.
Пусть Гиппократ говорит себе что хочет, а только кучер помер.Сганарель.
Молчать, спорщица! И ступай отсюда!Сганарель.
Господа! Умоляю вас провести консилиум по всем правилам. Хоть и не принято платить вперед, но, чтобы не позабыть и к этому больше не возвращаться, вот вам…ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Г-н Дефонандрес.
Париж — огромный город. Коли у тебя обширная практика, волей-неволей приходится преодолевать порядочные расстояния.Г-н Томес.
Должен признаться, что мул мой замечательно с этим справляется. Куда он только не возит меня каждый день — трудно даже вообразить!Г-н Дефонандрес.
А у меня прекрасная верховая лошадь, неутомимая.Г-н Томес.
Знаете, куда меня возил сегодня мой мул? Сперва он доставил меня к Арсеналу; от Арсенала — в конец Сен-Жерменского предместья; из Сен-Жерменского предместья — на Болотную площадь; от Болотной площади — к Воротам Сент-Оноре; от Ворот Сент-Оноре — в предместье Сен-Жак; из предместья Сен-Жак — к Воротам Ришелье; от Ворот Ришелье — сюда. А отсюда мне еще предстоит заехать на Королевскую площадь.Г-н Дефонандрес.
И моя лошадка пробежала нынче не менее долгий путь. Кроме того, мне пришлось навестить больного еще и в Рюэле.Г-н Томес.
Да, кстати, чью сторону изволили вы принять в споре между доктором Теофрастом и доктором Артемием? История эта вызвала разногласия между членами нашей корпорации.Г-н Дефонандрес.
Я за Артемия.Г-н Томес.
Я тоже. Не в том суть, что диагноз его, оказавшийся, как известно, роковым для больного, уступает куда более совершенному определению Теофраста, а в том, что Теофраст при данных обстоятельствах допустил ошибку, опровергая мнение старшего собрата. Что вы на это скажете?Г-н Дефонандрес.
Вы совершенно правы. Как бы ни складывались обстоятельства, формальности соблюдать нужно.Г-н Томес.
Вообще я в этих вопросах чрезвычайно требователен, особенно когда приходится иметь дело с чужими. Не так давно нас пригласили на консилиум — троих наших и одного лекаря-провинциала, — так я сорвал эту затею: я не допускаю никаких высказываний не по правилам. Домашние в это время делали что могли, так как болезнь развивалась бурно, однако я твердо стоял на своем, и больной пришлось мужественно испустить дух в самый разгар дискуссии.Г-н Дефонандрес.
Правильно вы поступили. Надо учить людей жить, надо уметь ставить их на место.Г-н Томес.
Покойник — всего лишь покойник, и неприятностей от него никаких, в то время как любое нарушение формальностей наносит ущерб всему медицинскому сословию.ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ