Полное собрание стихотворений

Среди первых откликов на поэму было письмо М. Н. Загоскина от 29 апреля 1825 г., сохранившееся в бумагах Козлова. «Я сейчас прочел поэму вашу «Чернец», — писал Загоскин, — и хотя не имею чести вас знать, но решился писать к вам и благодарить за неизъяснимое удовольствие, которое доставило мне сие стихотворение, исполненное истинной поэзии и глубокого чувства. Вы сделали чудо: заставили плакать комического писателя. Да, почтеннейший Иван Иванович, я плакал, читая поэму вашу, и никогда не забуду этих слез. Поверьте, это не сентиментальная фраза, я всегда их ненавидел...» («Русский архив», 1886, № 2, стр. 190—191). Вскоре после выхода в свет «Чернеца» в No 8 «Московского телеграфа» за 1825 г. (апрель) появилась очень сочувственная и довольно пространная рецензия П. А. Вяземского, который, в частности, писал следующее: «Содержание «Чернеца» занимательно: главное лицо есть характер отменно поэтический, оживляющий в памяти некоторые воспоминания о «Гяуре» Бейрона; сцена действия, самое действие, довольно простое, но быстрое и полное, отдельные подробности, язык стихотворный— все озарено, все одушевлено поэтическим пламенем» (стр. 313—314). Анализируя' поэму, Вяземский отдает предпочтение ее второй половине: «В особенности же, кажется, отличается красотами вторая половина повести. Описание возвращения чернеца на родину, посещения кладбища, встречи с коварным злодеем, убиение его, повесть о том, что чувствовал страдалец по совершении мести, — глубоко отзываются в душе читателя. Нравственный поэт с отменным познанием сердца человеческого означил следствие преступления на душе страдальца» (стр. 317). Вяземский рекомендует при втором издании «Чернеца» подробнее описать обряд погребения иноков и переработать рассказ чернеца о причинах смерти жены и ребенка: «Причина их смерти может остаться сомнительною для читателя:

Но злоба алчная не спит:
В опасный час к нам весть несется,
Что вся надежда отнята,
Что дочь отцом уж проклята...
Обман ужасный удается:
Злодей несчастную убил...