Полное собрание стихотворений

Лишь бы только не разлучило
Нас ничто на глухом пути,
Лишь бы вместе хватило силы
До Высоких дверей дойти.
Дай, друг друга мы перекрестим
Как привыкли уже давно.
А что нас туда пустят вместе,
Это, милая, решено.

Он реже обращается к ней в стихах, как к женщине, как к человеку, чаще она присутствует в его стихах, как дух какой-то, сопровождающий все, а скорей всего она растворяется во всем, что он видит и о чем пишет:

Так и жить тебе, жить вовеки,
Не любовницей, не женою,
Не стихами о человеке,
А о звездах и о прибое.

Да, в поэзии Кленовского Маргарита Денисовна была и звездой, и закатом, прибоем, деревцем, листочком и цветком.

Хотя в стихах я говорю
Все об одной любимой -
Я разный облик ей даю
Всегда неповторимый.

Быть может, я хочу вплести

Тебя во все, что было
Мне на земном пути
И дорого и мило?

А в жизни эта женщина была, как Шаховской назвал ее, ближайшим ангелом своего мужа. Шаховской посвятил на эту тему ей стихотворенье

Жене привязанной златою нитью
Ко всякому и слову и событью
Траунштейнского поэта записного
Что песнью заражает наше слово.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Жене певца, что с ангелом небесным
Беседует путем ему известным.

Уж с ангелами-то Кленовский немало побеседовал в своих стихах. Многие критики отмечали это в своих статьях. Например, Г.Струве, рецензируя книгу «Неуловимый спутник», писал: «Этот “легкий ангел”, этот “неуловимый спутник” проходит по всей книге Кленовского, по всей его поэзии, где касанья к запредельному, к нездешнему соседствуют с вещественно-плотным восприятием предметного мира»[43]. Высказался и Юрий Офросимов по поводу ангелов в своей статье «Рифмованные догадки»: «Ангелы-хранители, своим почти реальным присутствием, раздражая некоторых современников, в образе «неуловимых спутников» чувствуют себя, как дома, в поэзии Кленовского»[44]. Олег Ильинский считал: «Ангел для него столь же (если не более) реален, чем васильки в ржаном поле»[45].

Ангелу-хранителю

С детских лет ты был всегда со мною:
В первой, женской, бережной руке
В первой половице под ногою
В первом солнце на моем виске.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И всего мудрей всегда и снова,
От рассвета до заката дня
Было то, что ты меня дурного
Уберег от самого меня.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И теперь я знаю, если все же
Был хоть чем-то в жизни я хорош
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Это только след твоих касаний
Это все тобой - и от тебя.

Шаховской, видя, что тема ангельская близка Кленовскому, его мироощущению, посоветовал сделать эту тему своей, «чтобы он учел их сиротство в этом мире, среди людей, редко учитывающих их реальность». Он советовал Кленовскому написать книгу об ангелах, на что Кленовский шутливо ответил: «Ангелов же я, действительно, ощущаю реально, как нечто иное “оттуда”. Боюсь только, Владыко, что Вы по доброте душевной преувеличиваете мои духовные возможности! Хотя я, конечно, только некая “проводка” для слова “оттуда”, но и для этой скромной роли нужна все-таки доброкачественная “аппаратура”»[46].

Часто в письмах, да, наверное, и при встречах, разговаривали они на теологические темы. 7 апреля 1963 г. Шаховской писал Кленовскому: «Ваши стихи в № 10 “Мостов” еще более зрелые, чем раньше, чистое у них звучание, и лишь один духовный диссонанс есть в первом стихе: “А между тем до Бога далеко”. Это плохая строка, потому что неверная: Бог безмерно ближе к человеку, чем ангелы! Ибо только Он “везде Сый и всея Исполняяй”. И нельзя Бога ставить как бы рядом с Ангелами, соразмерять их»[47].