Умер от чахотки, умер одиноко,Как и жил на свете, – круглым сиротою;Тяжело вздохнул, задумался глубокоИ угас, прильнув к подушке головою.Кое-кто о нем припомнил… отыскалисьСтарые друзья… его похоронилиБедно, но тепло, тепло с ним попрощались,Молча разошлись – и вскоре позабыли.
…И крики оргии и гимны ликованьяВ сияньи праздничном торжественных огней,А рядом – жгучий стон мятежного страданья,И кровь пролитая, и резкий звон цепей…Разнузданный разврат, увенчанный цветами, –И труд поруганный… Смеющийся глупец –И плачущий в тиши незримыми слезами,Затерянный в толпе, непонятый мудрец!..И это значит жить?.. И это – перл творенья,Разумный человек?.. Но в пошлой суетнеИ в пестрой смене лиц – ни мысли, ни значенья,Как в лихорадочном и безобразном сне…Но эта жизнь томит, как склеп томит живого,Как роковой недуг, гнетущий ум и грудь,В часы бессонницы томит и жжет больного –И некуда бежать… и некогда вздохнуть!Порой прекрасный сон мне снится: предо мноюПривольно стелется немая даль полей,И зыблются хлеба, и дремлет над рекоюТенистый сад, в цветах и в золоте лучей…Родная глушь моя таинственно и внятноЗовет меня прийти в объятия свои,И всё, что потерял я в жизни невозвратно,Вновь обещает мне для счастья и любви.Но не тому сложить трудящиеся рукиИ дать бездействовать тревожному уму,Кто понял, что борьба, проклятия и муки –Не бред безумных книг, не грезятся ему;Как жалкий трус, я жизнь не прятал за обманыИ не рядил ее в поддельные цветы,Но безбоязненно в зияющие раны,Как врач и друг, вложил пытливые персты;Огнем и пыткою правдивого сомненьяЯ всё проверил в ней, боясь себе солгать, –И нету для меня покоя и забвенья,И вечно буду я бороться и страдать!..