Тревога, ночь, – вот что письмо мне диктовало… Теперь, при свете дня, оно Мне только кажется смешно,Но изорвать его мне как-то жалко стало!Пусть к Вам оно летит от берегов Невы,Хотя бы для того… чтоб рассердились Вы.Какое дело Вам, что там Вас любят где-то?Лишь та, что возле Вас, волнует Вашу кровь. И знайте: я не жду ответа Ни на письмо, ни на любовь.Вам чувство каждое всегда казалось рабством, А отвечать на письма… Боже мой!На Вашем языке, столь вежливом порой, Вы это называли «бабством».
Ноябрь 1882
Бред
Несется четверка могучих коней, Несется, как вихорь на воле,Несется под зноем палящих лучей И топчет бесплодное поле.То смех раздается, то шепот вдвоем… Всё грохот колес заглушает,Но ветер подслушал те речи тайком И злобно их мне повторяет.И в грезах недуга, в безмолвье ночей Я слышу: меня нагоняя,Несется четверка могучих коней, Несется нещадная, злая.И давит мне грудь в непосильной борьбе, И топчет с неистовой силойТо сердце, что было так верно тебе, Тебя горячо так любило!И странно ты смотришь с поникшим челом На эти бесцельные муки,И жалость проснулася в сердце твоем: Ко мне простираешь ты руки…Но шепот и грохот сильней и грозней… И, пыль по дороге взметая,Несется четверка могучих коней, Безжизненный труп оставляя.