В эти дни ожиданья тупого,В эти тяжкие, тусклые дни,О, явись нам, волшебница, сноваИ весною нежданной дохни!От насилий, измен и коварства,От кровавых раздоров людскихУноси в свое светлое царствоТы глашатаев верных своих!Позабудь роковые сомненьяИ, бессмертной сияя красой,Нам последнюю песнь утешенья,Лучезарную песню пропой!Как напевы чарующей сказки,Будет песня легка и жива;Мы услышим в ней матери ласкиИ молитвы забытой слова;Нам припомнятся юности годы,И пиры золотой старины,И мечты бескорыстной свободы,И любви задушевные сны.Пой с могучей, неслыханной силой,Воскреси, воскреси еще разВсё, что было нам свято и мило,Всё, чем жизнь улыбалась для нас!
1881
Отравленное счастье
Зачем загадывать, мечтать о дне грядущем,Когда день нынешний так светел и хорош?Зачем твердить всегда в унынии гнетущем,Что счастье ветрено, что счастья не вернешь?Пускай мне суждены мучения разлукиИ одиночества томительные дни –Сегодня я с тобой, твои целую руки, И ночь тиха, и мы одни.О, если бы я мог, хоть в эту ночь немую, Забыться в грезах золотыхИ всё прошедшее, как ношу роковую, Сложить у милых ног твоих.Но сердце робкое, привыкшее бояться, Не оживет в роскошном сне,Не верит счастию, не смеет забыватьсяИ речи скорбные нашептывает мне.Когда я удалюсь, исполненный смущенья, И отзвучат шаги мои едва,Ты вспомнишь, может быть, с улыбкою сомненья Мои тревожные моленья,Мои горячие и нежные слова.Когда враги мои холодною толпоюНачнут меня язвить и их услышишь ты,Ты равнодушною поникнешь головою И замолчишь пред наглою враждою, Пред голосом нелепой клеветы.Когда в сырой земле я буду спать глубоко,Бессилен, недвижим и всеми позабыт,– Моей могилы одинокой Твоя слеза не оросит. И, может быть, в минуту злую,Когда мечты твои в прошедшее уйдут, Мою любовь, всю жизнь мою былую Ты призовешь на строгий суд,–О, в этот страшный час тревоги, заблужденья, Томившие когда-то эту грудь,Мои невольные, бессильные паденья Ты мне прости и позабудь. Пойми тогда, хоть с поздним сожаленьем, Что в мире том, где друг твой жил, Никто тебя с таким самозабвеньем, С таким страданьем не любил.