Полнолуние

Вскоре он заметил, что Магдалина снова беременна, и это повергло его в ужас. Ей только исполнилось девятнадцать лет – и уже второй незаконный ребенок! Вспоминая, какими тяжелыми были ее первые роды, Эдгар не думал, что Магда снова пойдет на это. То, что в первый раз оправдывалось ее юностью и неопытностью, во второй означало непростительное легкомыслие. Гордому Эдгару было неприятно сознавать, что его дочь просто-напросто распутница, что она похотлива, как кошка. Он мечтал взрастить в ее лице свой сокровенный идеал, но в Магдалине оказалось слишком много противоречий и неясности. Эдгару было больно видеть ее, и он впервые не знал, что с ней делать, как вести себя. Очень кстати пришло письмо с известием о смерти высокочтимой тети Людовины, которая неожиданно сделала его своим единственным наследником – то ли в память об их постельных утехах, то ли из чувства вины. Эдгар счел, что деньги не пахнут и точно будут не лишними, особенно для Магдалины, и спешно засобирался на Рейн. Он знал, что беременность надежно защищала его дочь от любых посягательств Низамеддина.

А между тем Магда вовсе не думала рожать. Она обрадовалась, что дядя Эдгар уехал, – так ей будет легче осуществить свой замысел. Она наведается к деревенской ведьме, выпьет настой трав и скинет ненужный плод. Связь с Петром была губительна для ее здоровья – Магдалина тут же оказывалась беременной, чуть ли не от одного взгляда. К тому же она твердо решила, что замуж за турка не пойдет и Петра больше к себе ни за что не подпустит, хватит с нее мужчин и детей. Она исполнит свою давнюю мечту – уйдет в монастырь, где наконец найдет успокоение и счастье. Дядя, конечно, будет переживать, но отыщет в себе силы принять ее выбор.

Путем, проторенным ее матерью Эвелиной, Магда направилась к той самой деревенской ведьме, которая по-прежнему жила на окраине деревни. Легко толкнула обветшалую дверь и смело вошла внутрь, очутившись в полумраке хижины. Магдалина замерла, озираясь по сторонам светлыми глазами, в которых не было ни страха, ни сожалений, лишь любопытство и какое-то странное возбуждение. Хозяйка встретила ее и пригласила присесть. Ведьма единственная в округе знала, кем была их прекрасная белокурая графиня и что она собой представляла.

– Ну здравствуй, графинечка, – с иронией сказала всевидящая женщина, всматриваясь в ее бледное лицо. – Знаю, зачем ты пришла. Первого ребенка в деревню сбагрила, так теперь и от второго избавиться хочешь?

– Да, – недрогнувшим голосом ответила Магда, и было непонятно, что она чувствует, – я больше не хочу рожать ненужных детей.

Магдалину сжигало неутолимое желание избавиться от своего греха, навсегда изгнать его клеймящее ощущение из души и тела, унизить страждущую плоть, чтобы освободить дух. Она корила себя за то, что не соблюла тело в целомудрии, но оправдывалась верой в собственную духовную чистоту. Магда чувствовала себя слишком совершенной, чтобы жить в этом мире, но в то же время до боли несовершенной, чтобы смириться с этим. Эта нежная незрелая девушка была внутри глубокой старухой. Такой уж она уродилась, невинная грешница Магдалина. Имя, данное ей матерью, наложило неизгладимый отпечаток на ее судьбу.

– Я помогу тебе. – Ведьма встала и вынула из шкафа пузырек из темного стекла. – Выпьешь и сразу освободишься от своего бремени. Дай бог, будешь осмотрительнее впредь.

Магда поблагодарила знахарку и достала кошелек, чтобы расплатиться. Тут ведьма кое-что вспомнила, пошарила по шкафам и извлекла из недр старинное кольцо.

– Матушка твоя тоже приходила ко мне с такой бедой, хотела скинуть тебя. Немудрено, ведь от родного брата тебя зачала. Страсть у них была пагубная.

– Что вы говорите! Как такое может быть? – не поверила ее словам Магдалина.

– И не такое бывает. Денег у нее не было, дала мне вот это кольцо с сапфиром. На, возьми, ни к чему оно мне, лучше деньгами отблагодари. А тебе о матери память.

Потрясенная Магда наконец все поняла – и безграничную всепрощающую любовь к ней дяди, и природу своей двойственности. Неосознанное, спрятанное глубоко внутри ее разума и души тайное знание стало явным. Она была грешна изначально, греховна по самой своей сути – плод инцеста. Магдалина взяла кольцо и медленно надела на палец. Цвет сапфира был в точности как оттенок глаз Эдгара – ее отца.