Полнолуние

Следующее утро Эдгар и Лаура встретили в своем пустом доме. Внутри царили разгром и беспорядок, их грязная одежда валялась на полу. Лаура сидела на лестнице и исступленно рыдала, рассматривая обгоревшие пряди своих длинных волос. Она только сейчас до конца осознала, что наделала. Из-за нее чуть не погиб Эдгар и умерли два человека, и если профессор представлял для вампиров опасность, то Мэтта было жалко до слез. Он первый проявил сочувствие, зная правду о ней.

Эдгар зашел в дом с улицы, бледный и мрачный, и с осуждением посмотрел на плачущую Лауру снизу вверх. Рана возле сердца все еще кровоточила и причиняла ему сильную боль.

– Собирайся. Я взял нам билеты до Бухареста. С меня пока хватит Америки. – И капризно добавил: – Я хочу домой – зализывать раны.

– Я должна сообщить сестре, – вскинулась Лаура.

– Нет, – сурово отрезал Эдгар, – ты и так создала проблемы. Наш рейс сегодня, через четыре часа. Возьми самое необходимое, немного одежды. В Румынии сейчас прохладно, нам понадобятся пальто. Купим по дороге.

– Но у меня нет визы!

– Я уже давно сделал тебе румынский паспорт на всякий случай. Имей в виду, что паспорт любой страны всегда можно оформить за деньги.

В самолете Лаура избегала глядеть на Эдгара, а он угрюмо молчал и временами морщился от боли. Он смотрел в иллюминатор, созерцая восход луны, как никогда близкой, но несовершенной – у нее был отсечен край. Наконец Эдгар повернулся к Лауре и произнес:

– Завтра уже не полнолуние, но нам придется задержаться в Бухаресте. Мы потеряли много сил, и там будет проще найти то, что нам нужно.

– Я не возражаю, – ответила Лаура, – всегда мечтала посмотреть Бухарест.

– Не думаю, что этот город тебе понравится, – скептически усмехнулся Эдгар. – Но у тебя будет такая возможность. Бухарест – самая нищая и опасная столица Европы. В городе полно бродяг, которых правительство переселило из деревень для работы на заводах. Они не изжили свои деревенские привычки: ездят на телегах по улицам, заводят скот в квартирах и жарят мясо перед входом в подъезды. Люди здесь живут во тьме и холоде, их ограничивают в самом необходимом. Постоянно отключают отопление и электричество, зимой запрещают пользоваться холодильниками. В комнате может гореть только одна лампочка. При этом диктатор не жалеет затрат на строительство своего роскошного дворца – Дома народа. Ты, должно быть, видела это здание, когда впервые прилетела в Бухарест. Его невозможно не заметить.

Вечером Эдгар с Лаурой вышли на улицы города в поисках жертв. Они стояли на центральной площади, продуваемой всеми ветрами, по которой со зловещим шорохом носились сухие листья. Строгое черное пальто с высоким воротником, приобретенное на пересадке в Нью-Йорке, Эдгару очень шло. Оно оттеняло его смертельно-бледное лицо и золотые волосы, собранные в хвост. Он остро нуждался в крови, срочно требовалось восполнить силы.

– Здесь наши пути расходятся, Лаура, – пустым голосом произнес Эдгар. – Встретимся в гостинице под утро.

Лаура с ужасом осознала, что он собирается уйти, и вцепилась в его руку.

– Нет! Я не сумею сама! Я не знаю языка, даже пары слов сказать не смогу!

– А я ведь советовал тебе учить языки, – раздраженно ответил Эдгар. – И что прикажешь мне делать? Постоянно быть при тебе переводчиком?

– Я буду учить, буду! – с отчаянием пообещала Лаура. – Только не бросай меня сейчас одну!

– Хорошо. Я помогу тебе, но в последний раз. Отныне тебе придется справляться самой, иначе ты никогда не вылезешь из пеленок. Пора становиться взрослой, душа моя.

Старый центр Бухареста состоял из незаконно занятых зданий, грязных магазинчиков и сомнительных забегаловок. Лаура шла по неосвещенной улице, растерянно озираясь по сторонам и изображая заблудившуюся туристку. Эдгар неотступной тенью следовал за ней. Когда на обманчиво беспомощную девушку напал случайный грабитель, Эдгар неслышно подошел сзади, сжал его горло и отдал жертву Лауре. А после терпеливо наблюдал, как она питается, под конец сказав:

– Теперь мне нужно позаботиться о себе. Увидимся утром.

Эдгар стремительно удалился и растворился во мраке, оставив Лауру бродить в одиночестве по темному враждебному городу. Он видел, что она достаточно наказана за свое опрометчивое легкомыслие и исполнена раскаяния. Эдгар уже простил ее. В конце концов, женщина, которая не делает глупостей, – мертвая женщина, а Лаура все-таки не совсем мертва.

Они встретились под утро в государственной гостинице Бухареста. Там было довольно убого, но Эдгар посчитал, что сейчас лучше лишний раз не светиться в дорогих отелях, где за всеми постояльцами пристально следила служба безопасности. Они с Лаурой не походили на граждан Румынии, несмотря на фальшивые паспорта.

В номере стояли две узкие скрипучие кровати, на одной из которых лежал Эдгар, отвернувшись к стене. Лаура слезла со своей койки и пристроилась рядом, виновато обняв его за плечи и уткнувшись в шелковистые волосы.

– Прости меня, прости! Я была такой дурой. Что я наделала!

Эдгар медленно повернулся к ней.

– Я больше не сержусь на тебя. Да, ты вела себя глупо. Ты еще такой ребенок.