Полнолуние

Незаметно подкрался май. Как-то днем Эвелина отправилась на девичник в соседнюю усадьбу. Вечерело, по небу бродила гроза, и что-то тревожное было разлито в воздухе. Эдгар беспокоился, успеет ли сестра вернуться до того, как испортится погода, и был удивлен, случайно застав ее в красной спальне родителей. Эта комната сохранилась в том виде, что и при их жизни, и стояла незапертой. Эвелина сидела на кровати, потупив взор, и о чем-то сосредоточенно размышляла. Над кроватью висели портреты Александра и Софии. Эвелина была в розовом шелковом платье, расшитом цветами, она только пришла со званого вечера и не успела переодеться.

– Уже вернулась? – удивленно спросил Эдгар. – Что случилось? Почему ты здесь? Тебя кто-то обидел?

– Эдгар, я встретила Зиллу. Она теперь служит у девочек Мариевич. И мне кажется, она все знает про нас, – с мукой произнесла Эвелина и горько разрыдалась. – Она делала мне такие намеки…

Эдгар сел рядом с ней и обнял за вздрагивающие плечи.

– Ну нет, не может она ничего знать! – успокаивал он. – Такое никому даже не придет в голову!

– А я говорю тебе, она догадалась! – упорствовала Эвелина, нервно кусая губы, подкрашенные кармином. – Нам следует наконец все прекратить!

– Даже если мы прекратим, ничего не изменится.

– Да, но мы перестанем совершать грех! Эдгар, пойми, я хочу жить как все! В законном браке!

– Ты не говорила мне, что хочешь замуж, – беспечно возразил Эдгар. – Да и зачем тебе замуж, Эвелина? Быть в полном подчинении у мужа и каждый год рожать детей? Не лучше ли жить вот так, свободной, и делать то, что угодно тебе? Давай снова поедем в Варшаву! А может, куда-то за границу, в Вену или Париж. Развеемся, весело проведем время.

– Я устала скрываться и жить во лжи! – плакала Эвелина, не желая его слушать. – И нигде не буду чувствовать себя спокойно!

Эдгар смотрел на нее и старался понять, но не мог. Чувства к ней застили ему глаза, он любил Эвелину как умел, со всей страстью и ответственностью, на какие только был способен. Он не понимал ее страхи и колебания по той простой причине, что был мужчиной и мог позволить себе жить в свое удовольствие в отличие от нее.

– Какая же ты двуличная, Эвелина-Офелия! – произнес Эдгар, желая выплеснуть накопившееся раздражение. – Рассуждаешь как ханжа. Ты спишь со мной целый год и никак не можешь признаться себе в том, что тебе это нравится! А я никогда не отрицал, что для меня счастье предаваться с тобой страсти. Я делаю то, что хочу, и не считаю это за грех.

– Да потому, что тебе нравится этот грех! – вскричала Эвелина, и в ее нежных голубых глазах загорелись яростные искры. – Ты наслаждаешься им! Я готова поспорить, что ты и не взглянул бы на меня, если бы я родилась в другой семье! Если бы не была твоей сестрой!

– Это неправда, – побледнел Эдгар, оскорбленный в своих лучших чувствах. – Я люблю тебя такой, какая ты есть, и мне все равно, сестра ты мне или нет.

– Ты оправдываешь кровосмешение мнимой любовью! А я больше не могу так жить! Я хочу умереть!

Эвелина вскочила, быстро достала из складок платья нож и в истерике хотела полоснуть по запястью. Предугадав это намерение, Эдгар перехватил ее руку и стал вырывать нож, взявшись за острие, но Эвелина все же успела поранить себя. Сталь рассекла ладонь Эдгара, кровь закапала на пол, и Эвелина в ужасе выронила свое нехитрое оружие.

– Боже мой, Эдгар! У тебя кровь! Что я наделала! Надо позвать врача!

Он посмотрел на нее с такой неприкрытой злостью, что ей стало страшно.

– Не надо никакого врача. Кровосмешение, говоришь, сестренка? Я сейчас покажу тебе кровосмешение!

Эдгар схватил рыдающую Эвелину и толкнул на кровать, она попыталась отползти, но он с силой дернул ее к себе за ноги и задрал пышные юбки. Обхватил ладонью ее порезанное запястье и сцепил их кровоточащие руки. Эвелина не сопротивлялась, но и не перестала плакать, когда он овладел ею. Ей было больно смотреть на него, а Эдгара ничуть не трогали ее слезы, глаза его сверкали гневом, в них отражалась гроза. Эвелина запрокинула голову и какое-то время рассматривала портреты родителей, но это было еще хуже и вызвало у нее новый приступ рыданий. От безысходности девушка отвернулась к окну, как вдруг оно распахнулась от порыва ветра, и в комнату вплыл огненный шар. Это был невообразимый кошмар наяву. Шаровая молния помедлила, как живая, словно присматриваясь, и двинулась по направлению к ним. Эвелина стыла от ужаса и не смогла проронить ни слова, когда огненный шар подобрался к Эдгару, а тот ничего не замечал. На мгновение пылающая молния замерла над его головой, озарив лицо ангельским нимбом, а затем коснулась Эдгара и словно провалилась в него, пройдя сквозь тело. Эвелина уже не видела лица Эдгара, глаза заполнил слепящий нездешний свет, и она обреченно вскрикнула, когда в ее лоно пролился жидкий огонь.

За окном начался безмолвный сумрачный дождь. Эвелина молча лежала на боку, свернувшись клубочком, а Эдгар стоял на коленях возле кровати, полный раскаяния, и молил:

– Прости меня, Эвелина, прости! На меня словно затмение нашло.