Полнолуние

Он посмотрел на лицо Джосса и снова рассмеялся. Джосс недоумевал недолго: сначала он ухмыльнулся, а потом разразился долгим и громким смехом.

— Остается нерешенным один вопрос, — сказал наконец Ивен. — Что делать с тобой? Лично я думаю, что тебе следует находиться на крейсере, пока ситуация не прояснится.

— Ты что, с ума сошел? — возмутился Джосс. — Оставить тебя без поддержки, без резервного оборудования?

— Джосс, не глупи, эти люди подстрелят первым именно тебя и, в результате, оставят меня и без напарника и без резервного оборудования.

Они спорили всю дорогу до Велеса. Наконец Ивен сдался: Джосс упирал на то, что детективы и бойцы энергодивизионов должны работать вместе: оружие и боеприпасы решают далеко не все.

— Но очень, очень многое, — подумал Ивен, раздосадованный тем, что, как всегда, вынужден был уступить Джоссу.

Медицинская бригада уже ожидала их у закрытой парковочной площадки. Ивен осторожно спустил раненых вниз и передал их медикам. Кроме медицинского персонала для сопровождения Сакарьяна и двух преступников прибыли и шестеро полицейских из МПУ.

Ивен задумчиво посмотрел вслед удаляющимся машинам скорой помощи.

— Как ты думаешь, они будут там в безопасности? — спросил он Джосса.

Джосс посмотрел на Ивена и хотел уже что-то ответить, но передумал и закрыл рот.

— Не уверен, — сказал он помолчав.

Ивен кивнул.

— Тогда решено, — заключил он. — На ночь останемся в Велесе. Мы еще даже толком не провели допроса. Утром я посещу обоих преступников.

— Хочешь быть похожим на клоуна? — насмешливо спросил Джосс.

— Послушай, О'Баннион, — очень мягко произнес Ивен, — ты просто идиот. Закрывай корабль и занимайся делом. Томстоун как-нибудь протянет без нас до завтра.

Джосс подхватил свое снаряжение.

— Жаль, — сказал он, — что мы в Велесе так и не сможем зайти в наш любимый китайский ресторанчик.

— Надоедливый, несносный, невыносимый идиот! — рявкнул Ивен. — Обойдешься сегодня сэндвичами.

Они ночевали на стульях, каждый рядом со своим подопечным. Ивен — у постели стрелка, Джосс — у койки Сакарьяна. Ивен работал с коммуникатором, то и дело отвлекаясь на болезненное сопение раненого, накачанного в хирургическом отделении успокоителями и обезболивающими составами. Сломанная рука уже была заключена в гипсовую муфту.

— Чем вы его так ударили? — удивлялся хирург после операции. Ивен поднял свою руку и ответил:

— Вот этим.

Хирург хмыкнул и отошел, озабоченно кивая головой.

Рано утром раненый начал шевелиться. В палате не было окон, но полоска света, пробивающаяся из-под двери, говорила о том, что уже начинало светать. Ивен осторожно отложил коммуникатор в сторону и стал ждать.

Раненый издал стон и бессильно дернул головой. Ивен тихонько подошел к нему и встал между койкой и полоской света.

Даже с закрытыми глазами тот почувствовал упавшую на него тень. И приподнял веки.

Зрачки его тотчас же расширились от ужаса.

— Ну, — мягко произнес Ивен и положил руку в железной перчатке на его грудь, поближе к горлу, — вот мы наконец-то и встретились. Только ты да я. За час до восхода солнца. В это время обычно умирают люди. Знаешь об этом? Чаще всего у них останавливается дыхание. Старые и больные люди, а иногда и не очень больные — его рука слегка надавила на грудь.

— Сиделки знают, что с тобой здесь полицейский, — добавил он. А полицейский всегда позовет врачей на помощь, если тебе станет хуже. Но если ты закричишь, а мне это не понравится, ты прекратишь дышать гораздо раньше, чем сюда кто-то войдет. Незавидная смерть, приятель. Без оружия в руках и без славы. Удушье длится долго, а ты знаешь об этом и постоянно думаешь, пока умираешь. А еще ты хорошо чувствуешь, как медленно умирает твой мозг. А устроить это совсем легко. Нет ничего проще.

Человек с ужасом смотрел на Ивена.

— Правда, — продолжил тот, — есть способ избежать всего этого. Конечно, если ты сообщишь мне интересующие меня имена и адреса. Тогда тебя всего навсего осудят по обвинению, предъявленному полицейскими. Когда-нибудь ты освободишься. Правда, учитывая события прошедшей ночи, не так скоро. Но если ты не захочешь говорить, будь уверен, что до сегодняшнего рассвета ты не доживешь. — Ивен слабо улыбнулся в темноте, и эта улыбка слилась с его голосом. — Может быть, конечно, ты решишь, что ты сильный и храбрый, и ничего не скажешь мне. В таком случае… В общем, у тебя есть час до рассвета.

Ивен очень легко надавил ему на грудь, потом склонился ниже и подождал.

— Да… — пробормотал раненый, судорожно глотая воздух. — Да, да, конечно, я скажу.

— Замечательно, — пробормотал Ивен. Он выпрямился, поднял коммуникатор, включил его на режим записи и произнес:

— 05:13, день 225, координационный марсианский год 2068. Это заявление записывается. Я, офицер Солнечного Патруля 4629337 Глиндоуэр Э.Г. Предостережения обвиняемому. У вас есть право сохранять молчание…

Они с Джоссом встретились за завтраком в больничной столовой. Джосс выглядел уставшим. На столе перед ним лежал коммуникатор. Он просматривал информацию и делал пометки.

— Хорошие новости? — спросил Ивен.