Полнолуние, труп и черный циферблат

Диван, стоящий под ковром, был застелен толстым одеялом в пододеяльнике розового цвета с грибочками и бабочками. Такую же веселенькую расцветку имела простынь и высокая квадратная подушка. Было видно, что постель вчера не разбирали. Фиолетовое плюшевое покрывало – из того же семейства, что и шторы в доме, было до половины сдернуто на пол. Рядом лежали остатки красного фужерного стекла, бесцветного прозрачного тонкого стекла, толстого зеленого стекла от разбитого плафона настольной лампы. Сама лампа, лишенная головного убора, свешивалась на шнуре с края стола вверх тормашками. Виднелись следы крови. Меловая линия, обозначающая положение трупа, частично перекрывала стеклянную кашу.

Даниил прикинул – от места падения трупа до окна было метра три. След крови тянулся по полу, будто бы человек из последних сил мучительно полз куда-то….

– Время смерти установлено точно?

– Мы своим девчонкам верим. – Откликнулся участковый уполномоченный. – Пока не жаловались. Они пишут – от половины девятого, до половины десятого вчерашнего вечера.

Даниил натянул на руки тонкие резиновые перчатки и присел на корточки, замер надолго, внимательно, миллиметр за миллиметром обследуя пол. Вдруг он встрепенулся, заглянул под диван и аккуратно достал за край пустую деревянную рамку из-под фотографии.

– Что это? – обратился он к Толику. Толик, подпиравший спиной изразцовую печку, дернул плечом:

– Да тут в музее этого добра навалом – рамы, картинки, рухлядь всякая….

– Позвольте… – поспешно поправил круглые очки Карп. Он встал с лавки, на краешек которой присел, и внимательно поглядел на находку:

– Это не музейное. Это рама из совершенно свежего дерева. Такие продают в фотомагазинах. Если я не ошибаюсь, в подобной оправе стоял на столе снимок Алексея и Маши, тот, на котором они у озера.

– А где тогда сам снимок? – спросил Толик. Карп пожал плечами.

Даниил поискал что-то в стеклянной мешанине на полу и вынул прозрачный осколок с ровным прямым углом. Инспектор подставил его в раму. Углы совпали.

Толик заинтересованно свистел носом у печки.

Даниил бросил рамку на диван и подошел к трехстворчатому шкафу, занимавшему пространство стены от лавки до ковра. Открыл дверцу. Шкаф был почти пуст. Вещей Алексея не было. Вообще. Исчезло даже нательное белье и носовые платки. Аккуратными стопками лежали полотенца, простыни и даже какие-то скатерти.

На плечиках висели черные халаты, в каких работают плотники, серый ватник и синяя зимняя куртка, на вороте которой с внутренней стороны была подшита метка с чернильным оттиском: «Музейный комплекс города Скучного».

– Своих вещей у Алексея было не много…. – подал голос Карп.

– Я это уже понял. Но все они, до последней нитки, представляли большую ценность для убийцы… – задумчиво пробормотал Даниил. – Где туалетная комната?

– За печкой, с противоположной стороны.

Даниил протиснулся за круглый стол с компьютером и увидел узкую дверь, ведущую, казалось, внутрь печки. Там оказалась крошечный санузел с небольшой раковиной, голубым унитазом и кукольным душем со сливом в полу. На полочке под зеркалом лежало мыло, щетка для ногтей, маленькая мочалка. Ни бритвенного прибора, ни зубной щетки….

Даниил выбрался обратно в комнату. Хотелось открыть окно – воздух был сухой и спертый, густо пропитанный запахом миндального «Амаретто». Инспектор подошел к широкому, больше чем полметра, пыльному подоконнику и оглядел раму. Окно было плотно закрыто и кое-где по углам обзавелось паутиной.

Инспектор внимательно изучил буфет. Одна из верхних дверец была открыта. На полке стояло три красных фужера красного стекла с золотой каемкой по краю. Ножки у них были длинные и надежные, граненные неглубокими вертикальными полосами. Даниил бегло осмотрел остальные полки и ящики – ничего особенного: пара колод игральных карт, мягкая игольница, немного хрустальной посуды, мятые салфетки и журналы, журналы, журналы….

– Что-то еще? – уныло спросил Толик, принюхиваясь к запаху кофе, разлившемуся по холлу.

– Компьютер! – напомнил инспектор. – Мы хотели просмотреть почту музея.

– Ах да! – хлопнул себя по лбу Толик. Он нагнулся под стол, включил компьютер и под его жужжание наклонился к уху Даниила, – не представляю, зачем тебе переписка этих музейных червей? Хочешь знать почем банка красного лака для реставрации старого буфета?

Даниил задумчиво молчал. Компьютер загрузился, Карп Палыч пролез между полицейскими и придвинул клавиатуру:

– Позвольте, господа….

Он не совсем ловко нашел нужную страницу и со второй попытки набрал пароль. Открылась почта.

Толик бросил мельком взгляд на какую-то картинку сверху и, зевая, отвернулся.

Карп Палыч тоненько вскрикнул и схватился за сердце. Даниил усмехнулся и удовлетворенно кивнул головой.

Почта была пуста.

За исключением пяти новых нераспечатанных писем, в окне ничего не было. В «отправленных» письмах и их «черновиках» стояли равнодушные нули!

Даниил сунул руки в карманы джинсов и тихонечко засвистел незатейливую мелодию. Карп с жалобными стонами щелкал мышкой и причитал:

– Как же так! Где же это? Что же это??