Полный форс-мажор

— Нет, всем так не надо. Мы же военно-морской флот! Щит Родины! Боевая мощь Российской Федерации, а не, извините, кордебалет гарнизона Буркино Фасо! Это не шутки. А оркестр… пусть… Оркестру можно. И только в конце парада. Как говорится, на десерт, и под фанфары. Да и запрещающего приказа от Главкома никакого — я знаю — вроде бы не было… надо проверить… так что — пусть. Слаженности бы им вот только побольше, морского куража бы, а… Как думаешь? Успеем?

— Не вопрос, товарищ командующий. Отработаем. Сегодня же ночью. Сделаем.

— …и… музыку замените на морскую, — подсказывает контр-адмирал. — Эту… «Нам нужны такие корабли на море…», например… Моя любимая.

Заместитель, хоть и сдерживается, но восторг из души рвётся.

— Знаем, товарищ командующий. «Чтоб они могли с волной морской поспорить…» Контр-адмирал подхватывает…

— Да, и тогда…

Капитан первого ранга, играя глазами напевает.

— «…вода нам как земля, и тогда…» Контр-адмирал сухо обрывает:

— И тогда, я говорю… пусть выдадут на параде эту вашу изюминку, чтоб все видели, и чтоб не хуже, чем в Москве, у меня — понял? — а лучше… Видеокассеты гостям подарим…

— Есть! — с готовностью бросает руку к фуражке капитан первого ранга. — Будет сделано! Можно выполнять?

Контр-адмирал кивает.

— Выполняйте.

— Есть выполнять, — отвечает заместитель и дополняет неофициально. — Я знал, товарищ командующий, что вам такой «ход» понравится.

— Понравится — не понравится, это вопрос. — Ворчит контр-адмирал. — А вот то, что у нас не хуже будет, а лучше, это мы покажем. Я уверен. Пусть знают! Так нет, товарищ капитан первого ранга?

— Так точно, товарищ контр-адмирал, — выпячивает грудь капитан первого ранга. — Пусть наших знают.

— Именно! — Заложив руки за спину, кивает головой командующий. — Действуй, дорогой, действуй. Да, и вот ещё что… — останавливает.

— Слушаю, товарищ командующий.

Потерев бороду, командующий смотрит на залив.

— Матроса-то нашего, я думаю, выручать надо, если его это… не знаю уж чего там… Кобзева-то. Наш же человек! Нашей школы! Короче, приказ! Выяснить и выручить. — Командующий в упор смотрит на своего заместителя. — Своих мы не бросаем в беде.

— Так точно!

— Пусть знают. Тем более, получается, по твоей части… По дипломатической. Можешь нашу разведку-контрразведку подключить, если понадобится, — даю «добро», разрешаю. Только негласно! А с военкомом Зориным… я поговорю.

— Есть выяснить, подключить и выручить.

— Ну-ну! Только решительно, но деликатно, — предупреждает командующий. — Чтобы ни один «вражеский» эхолот, как говорится… не раскусил, не учуял… откуда ноги растут. Так вот… — Повернулся к микрофонам. — Гар-рнизо-о-он…

32

Идеологические расхождения

— Товарищ полковник, прошу обратить внимание, следующими по списку числятся рядовой Кабаков и младший сержант Николаев, вторая рота, третий взвод, пантомима. — Театрально-художественным голосом зачитывает майор Фефелов записавшихся на кастинг. — Очень талантливые ребята. Политическая сатира на Пентагоновских ястребов.

Над спортгородком солнце, изредка набегают небольшие тучки, но это не мешает кастингу, смотр талантов продолжается.

— Вот как! — восклицает полковник Ульяшов. — Это интересно. А кто им номер ставил?

Фефелов, скромно признаётся.

— Рядовой Кабаков, товарищ полковник и я, курировал!

— Молодец, Фефелов, — замечает полковник. — Похвально. Политическая сатира на наших противников, это актуально. Мы её всегда активно применяли. Не грех и восстановить традиции. Пусть начинают. Давайте, сынки.

Рядовой Кабаков и младший сержант Николаев в двухминутной мимической сценке чётко изображают хитрость, агрессию и изворотливость пентагоновских ястребов.

Пластика и актёрские данные одного с лихвой перекрывают некоторые «шероховатости» и зажатость другого, но пантомима выглядит вполне профессионально, ярко и смешно, потому что плакатно, характеры персонажей понятны, как и замыслы. Особенно «плачевен» для ястребов финал. Зрители смеются, бурно реагируют.

И Ульяшов внешне доволен.

— Ага… Так, товарищи члены жюри, что это было? — спрашивает он. — Кто что понял?

Вопрос, конечно, больше к дирижёру. Лейтенант Фомичёв первым и отвечает:

— Пластика есть, образы понятны, артистично… сатира.

— Сатира-то сатира, товарищи члены жюри, — неожиданно возражает начфин полка полковник Старыгин. — Но, мне кажется — вы не заметили? — рядовой Кабаков на нашего премьера вроде бы похож, а? Когда в профиль, нет? Как бы нам это «того», извините, боком сатира не вышла, а?

Это замечание резко настораживает председателя жюри, а дирижёр переспрашивает:

— Рядовой Кабаков — на…?!

Но Ульяшов уже разглядел «сходство», полностью согласен с замечанием начфина.

— И мне так показалось, да. Смотрю и думаю, на кого это он так похож, а он оказывается… Ага! Нет, такое мы пропустить не можем.

— Да нет! Он и близко не похож… — возражает дирижёр. — Скорее уж на генерала нашего. Вот это он зря сказал, не надо бы. Сходство с генералом вообще для красного словца выдано было, как парадокс.