Полный газ

Я остался без работы с двенадцатью сотнями в банке и без всяких надежд на страховку: какая там страховка при самоубийстве! Адвокат отца, Нил Беллак, посоветовал избавиться от всего, что я точно не хочу сохранить на память, и продать дом. Если повезет, это позволит мне оплатить неподъемные родительские долги и оставаться на плаву, пока не подвернется работа еще в какой-нибудь транспортной компании.

Так что я распахнул настежь двери отцовского дома, закупил пару сотен больших и прочных мусорных мешков, взял напрокат вакуумный пылесос и принялся за работу. В последний год папа и мама запустили дом. Им было тяжело всем этим заниматься, а мне теперь тяжело на это смотреть: везде горы пыли, мышиные какашки на паркете, половина лампочек перегорела, на обоях в темном коридоре между гостиной и хозяйской спальней завелась плесень. Пахло кремом «Бен-гей» и заброшенностью. Я понял вдруг, что это я забросил родителей в последний год их жизни, – и теперь был рад поскорее от всего этого избавиться. С каждой выброшенной вещью – все меньше мыслей о злосчастных последних месяцах, о подступающей слепоте и деменции, с которыми им пришлось бороться в одиночку, о том, как они готовились к последнему путешествию на старом «кадди», как решились уехать от всех своих горестей, не выезжая из гаража. Груды одежды и заплесневелые одеяла я отнес в «Доброе дело». Диван выволок во двор и повесил картонку с надписью большими буквами: «БЕСПЛАТНО». Даже бесплатно никто не забирал, но я оставил его там: пусть гниет под дождем.

Сунув метлу глубоко под кровать и пошуровав там в надежде вымести пыль, я извлек пару папиных носков и мамину обувную коробку. Заглянул туда, думая, что найду туфли, – но вместо туфель с удивлением обнаружил квитанции неоплаченных штрафов за неправильную парковку и превышение скорости почти на две тысячи долларов. Самый ранний штраф за нарушение правил парковки был выписан в Бостоне в 1993 году! Еще там лежал неоплаченный счет от зубного, от 2004 года, видеокассета «Когда Гарри встретил Салли», взятая напрокат в «Блокбастер-видео», и книга в бумажной обложке под названием «Еще одно чудо». Книга была библиотечная; с первого взгляда я понял, что ее мама тоже взяла в прошлом веке – и так и не вернула. К заднему форзацу приклеен конвертик из плотной бежевой бумаги, в нем пожелтевшая карточка-формуляр, на карточке штамп с датой возврата. Реликвия из древней, сказочной эпохи до «фейсбука». Если за просрочку в библиотеке взимают по десять центов в день, возможно, мы задолжали библиотеке целый дом. Или, по крайней мере, стоимость самой книги.

Зубной врач, которому мама так и не заплатила, в 2011 году вышел на пенсию и переехал в Аризону. «Блокбастер-видео» давным-давно сменился магазином мобильных телефонов. О штрафах за парковку можно было не думать: что взять с мертвой? Оставалась книга. И я сунул «Еще одно чудо» в карман мешковатой армейской куртки и двинулся в путь.

Был конец сентября, но погода стояла совсем летняя. Вокруг старинных кованых фонарей на углах улиц вилась мошкара. На одной лужайке трое аккордеонистов в полосатых рубахах и штанах с подтяжками развлекали нескольких слушателей. На веранде кафе-мороженого все столики занимали детишки и их родители. Не будь автомобилей, легко было бы вообразить, что на дворе 1929 год. Я шел в библиотеку – и впервые за месяц с лишним не чувствовал, как изуродован горем. Не то чтобы оно прошло, но, пожалуй, немного отпустило.

По белым мраморным ступеням я поднялся в величественное здание городской библиотеки, под медным куполом восьмидесяти футов высотой. Шаги эхом отдавались от стен. Я не помнил, когда был здесь в последний раз, и жалел, что так долго сюда не заглядывал. Библиотека походила на собор: то же возвышенное, величественное спокойствие. Только пахло здесь не ладаном, а книгами.

Я подошел к внушительной стойке розового дерева, ища глазами ящик, в который можно опустить книгу. Но ящика не было. Вместо него на стойке стояла табличка, гласившая: «ВСЕ ВОЗВРАТЫ ПРОСИМ СКАНИРОВАТЬ». И рядом черный лазерный сканер с пистолетной рукоятью, вроде тех, что можно увидеть на выходе из супермаркетов. Я осторожно подошел ближе, думая провести сканером по обложке и пуститься наутек, но пожилая дама за стойкой помахала мне рукой, призывая подождать. Другой рукой она прижимала к уху телефон. Показала пальцем на сканер, а затем выразительно провела ладонью по горлу, словно перерезала себе глотку. Не работает! Что ж, сказал я себе, подожду, пока она освободится, попрошу обновить мой читательский билет, и, когда библиотекарша отвернется, как-нибудь незаметно суну просроченную книгу за стойку. Обсуждать штрафы за просрочку мне не хотелось, смерть мамы – тем более.