Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

Разберемся же в прошлом. Развивалась ли Европа исключительно на христианских основах? Я думаю не только о тех сокровищах, которые европейская культура присваивала в течение многих столетий, черпая из индийской математики, из арабской медицины, собирая драгоценные крупицы при всех соприкосновениях с самыми далекими землями Востока, причем еще до путешествия Марко Поло – еще во времена Александра Великого. Все культуры дают почву побегам иных, как далеких, так и близких культур, самое важное – как эти побеги прививаются. Мы, конечно, позаимствовали понятие нуля у индийцев или у арабов, хотя самое важное – как мы его использовали: именно в Европе было в первый раз заявлено, что природа основана на законах математики. Но главное – ни в коем случае нельзя забывать о греческом и римском фундаменте.

Европа построила на греко-римском фундаменте и юриспруденцию, и философию. Греко-римской стихией вскормлены и европейские народные верования. Христианство впитало в себя, не обинуясь, языческие ритуалы и мифы и элементы многобожия. Они до сих пор живучи в народном богомольстве. В Европе Возрождения изобиловали не только Венеры и Аполлоны и был новооткрыт не один только мир классики с его развалинами и манускриптами. Средневековое богословие строилось на теориях Аристотеля, передававшихся учеными арабами. Еще когда Платон в основной своей части и был неизвестен, был уже великолепно известен неоплатонизм, повлиявший на мышление отцов христианской церкви. Без неоплатонической традиции нет Августина, величайшего христианского мыслителя.

Сама идея империи, за которую в течение тысячелетия европейские страны сражались, во-первых, друг против друга и, во-вторых, против церкви, – эта идея перенята от Рима. Христианская Европа приняла римскую латынь и для церковного служения, и для изложения философских теорий, и для формулировки законов, и для университетских дискуссий.

С другой стороны, невозможно представить себе христианство без иудейского единобожия. Тот текст, на котором вся европейская культура основывается, тот первый текст, который был прежде других отпечатан первопечатником, тот текст, переводя который Лютер практически создал немецкий язык, текст – краеугольный камень протестантского мира, – это Библия.

Европа, обитель христианства, росла и крепла под пение псалмов, под цитирование пророков, под раздумья об Иове и Аврааме. Иудейский монотеизм оказался удивительным клеем, он скрепил два единобожия – христианское и мусульманское – и дал развиться диалогу между ними.

Да и это не все. Греческая культура, по крайней мере после Пифагора, не была бы самой собой, не впитай она в себя наследие Египта. Искусство египтян, мастерство халдеев – источники Возрождения, самого яркого художественного стиля Европы. Творческая фантазия европейцев со времени обнаружения первых обелисков и до Шампольона подпитывалась сказкой о Нефертити, тайнами пирамид, проклятиями фараонов и скарабеями.

Мне кажется совсем не лишней в рождающейся европейской Хартии отсылка к греческо-римским корням и к иудео-христианским корням нашей культуры. Желательно приписать уточнение: как раз во имя этих упомянутых корней, подобно тому как Рим распахнул свой пантеон для богов какого бы то ни было вида и вознес на высшие троны чернокожих (не забывайте, что и святой Августин был африканцем), – объединенная Европа распахнута для всех новейших веяний, этнических и культурных, причем культурная открытость как раз таки и становится самой характерной ее чертой.

Распятие, инструкция для пользователя [318]

Несколько лет назад и, в частности, в этой самой газете, раздумывая о той миграционной волне, которая меняет лицо нашего континента (о массовой миграции, конечно, отнюдь не об отдельных эпизодах), я писал, что через тридцать лет Европа станет совсем разноцветным континентом, со всеми из разноцветья вытекающими последствиями, изменениями, подвижками, стычками и компромиссами. И добавлял, что переход безболезненным быть не обещает. Полемика по вопросу «убирать ли распятия из школьных классов» – это именно одна из стычек на пути небезболезненного перехода. И тот же характер носит полемика во Франции о мусульманских платках в школах.

Он небезболезнен, процесс, не из-за политических и не из-за законных или, допустим, религиозных затруднений. Хуже то, что в этом процессе проявляют себя импульсы страстности, а страстями ведь управлять нельзя, да и спорить о страстях нелепо. Ситуация с этим распятием в школах – точно такая: она порождает сходные реакции (хотя и с обратным знаком) у людей, исповедующих противоположные взгляды, как у верующих, так и у атеистов.

Вот что. О страстях не спорят. Это как внушать сходящему с ума и покинутому любовнику, который на грани самоубийства, что жизнь полна и что есть на свете множество заслуживающих любви женщин, а ветреная подруга, если в ней как следует разобраться, ничего особенного собою не представляла. Бессмысленная трата слов. Ему нужна из всех женщин на свете только она, и уговоры ничего не изменят.