Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

Кто оказался этим смущен, так это святой Августин, вынужденный иметь дело с пелагианами[325], опровергавшими возможность передачи первородного греха по наследству. Поэтому, с одной стороны, Августин поддерживал креационистскую теорию (против идеи материального «перевода» греха), а с другой – признавал возможным «перевод» греха не материальным, а духовным путем. Однако всеми комментаторами отмечается, что подобная позиция – сильно вымученная. А вот святой Фома Аквинский занял решительно креационистскую позицию и, защищая ее, сумел решить вопрос первородного греха изумительно изящно. Он провозгласил, что первородный грех переводится с семенем, как инфекция (Summa Teologica, I—II, 81, 1), но перевод греха – это совершенно не то, что перевод разумной души. Душа создается Господом, душа не может зависеть от телесной материи.

Вспомним, кстати, что, по мнению Фомы, растения имеют растительную душу, в животных впитывается душа чувствительная, а как доходит до человеческих существ, то прежние две функции (растительная и чувствительная) впитываются душой разумной, и как раз таки разумная душа придает человеку ум (а также, замечу в скобках, делает из человека личность, поскольку личностью является, согласно старинной традиции, индивидуальная субстанция в рациональном естестве).

Представление Фомы о зародыше – чисто биологическое. Фома считает, что Господь вводит разумную душу, лишь когда зародыш поэтапно впитает в себя сначала растительную душу, а вслед за этим душу чувствительную. Только на этом этапе, и в уже сформированное тело, врождается разумная душа (Summa, I, 90). У эмбриона есть только душа чувствительная (Summa, I, 76, 2 и I, 118, 2). В «Сумме против язычников» (Summa contra gentiles, II, 89) повторяется, что есть особый порядок, особая постепенность в порождении «по причине тех многих промежуточных форм, которые принимает плод по очереди, со времени образования и до принятия окончательного вида».

На какой стадии формирования плода совершается вдухновение той интеллективной души, с которой плод – уже полноправная человеческая личность? Традиционная доктрина очень осторожно высказывается на эту тему. Пьетро Карамелло в своем комментарии к академическому изданию трудов Фомы, признавая, что томистское учение утверждает, будто душу всылают в оплодотворенную яйцеклетку «уже тогда, когда яйцеклетка снабжена удовлетворительной организацией», добавляет, что «согласно современным авторам» начало органической жизни наличествует уже в оплодотворенной яйцеклетке. Но комментарий этот очень опасливый, потому что началом органической жизни могут считаться и растительная, и чувствительная душа.

Наконец, в «Прибавлении к Summa Theologica» (80, 4) сказано, что зародышам не будет плотского воскресения, если в них не вдухновлена разумная душа. То есть после Страшного суда, когда тела мертвых восстанут, дабы и наша плоть вошла в Царствие Небесное, и когда, согласно св. Августину, оживут в полноте красоты и взрослости не только те, кто мертворожден, но и (приобретя совершенный, прекрасный облик) уроды, страхолюды, увечные, безрукие и безглазые, – в этом воскресении плоти зародыши участвовать не будут. В них не была вдухновлена душа разумная, и поэтому они – не существа человеческого рода.

Конечно, церковь, хоть и медлительно и подспудно, все же сменила в течение своей истории так много концепций, что прекрасно могла бы переменить и точку зрения на «личность» эмбрионов. Но, что характерно, тут все уперлось в твердое «нельзя» начальства – да не какого-нибудь, а самого главного начальника, столпа католического богословия.