Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

Движение за политкорректность развилось в университетских кругах США в восьмидесятые годы прошлого века в качестве (снова цитирую по «Википедии») установки на корректную речь, не содержащую несправедливой дискриминации (реальной или мнимой) и никого не обижающую. Речь, где найдены эвфемистические замены лингвистическим дефинициям, затрагивающим расу, пол, сексуальную ориентацию, физические увечья, религию и политические убеждения.

Все мы знаем, что первое сражение за политкорректность развернулось вокруг именования людей с небелым цветом кожи. Не только против таких выражений, как «грязный ниггер», но даже против слова «негр», которое в английском языке выговаривается [’ni: gr∂u], звучит как заимствование из испанского и напоминает рабовладельческое прошлое. Поэтому общество переключилось на слово black – «черный», которое потом подкорректировали в African American.

Эта история с подкорректированием политкорректности выявляет одну важную характеристику ПК. Главное не в том, чтобы придумать, какими словами «мы» (говорящие) собираемся называть других. Главное в том, чтобы знать, как эти другие сами желают именоваться. А если подкорректированный термин почему-то им опять-таки покажется неудачным, «мы» должны быть готовы принять предложенный «ими» третий вариант.

Это правильно. Не испытав определенных комплексов, нелегко понять, какое слово уязвит и обидит тех, кто его примет на свой счет. Поэтому самое разумное – считаться с «их» предложениями. Типичный случай – слово «слабовидящий», употребляемое у нас вместо «слепой». Ничего такого обидного в слове «слепой» не заложено, и его употребление не уменьшает, более того – увеличивает и уважение, и заботу, положенную всем, кто принадлежит к этой категории (принято же звать Гомера «великий слепец»). Но если тем, кто входит в эту группу, угоднее именоваться «слабовидящими», уважим их волю.

Профессия «дворник» неблагозвучна для тех, кто выполняет эту достойную работу? Ну хорошо, если того просят дворники, давайте звать их «экологическими операторами». Из чистой страсти к парадоксам в тот день, когда и адвокатам придет в голову обидеться на свое имя (может статься, под влиянием разных дразнилок вроде «адвокатишка» или «адвокат пропащих кляуз»), нам придется их звать «правовыми операторами».

Однако думаю, что адвокатам переменять свое имя не захочется (вы могли бы представить себе, как Джанни Аньелли[101] просил бы обращаться к нему «правовой оператор Аньелли»?). Потому что, во-первых, адвокат – профессия престижная, а во-вторых – замечательно оплачиваемая. Получается, дело в том, что порой употребляют ПК, чтобы уладить социальные проблемы, действующие на нервы. Вместо того чтоб совершенствовать общество, совершенствуют лексику. Когда общество принимается звать неходячих не «инвалидами», а «альтернативно развитыми» (diversamente abili), вместо того чтобы строить для них пандусы, понятно: лицемерно расправившись с прежним термином, провели косметический ремонт в языке, но не ремонт лестницы.

Будем звать безработных «незатребованными на неоговоренный срок». Уволенных – «пребывающими в ожидании перемены рода занятий». Возьмите книгу Эдоардо Кризафулли «Гигиена языка. Политкорректность и лингвистическая свобода»[102], в которой выявлены многие противоречия и высказано много соображений как за, так и против этой тенденции.

Теперь нам ясно, почему какая-либо категория ратует за первую смену имени, а получив новое имя и видя, что в реальной жизни ничто не переменилось, требует второй смены имени? Этот бег на месте рискует или не кончиться никогда, или продлиться до тех пор, пока вдобавок к имени не переменится и еще что-нибудь. Бывают даже откаты назад, когда какая-то категория добивается ввода нового определения, однако в своем частном узусе продолжает использовать старое определение или возвращается к нему даже с каким-то вызовом (в «Википедии» говорится, что молодые афроамериканцы то и дело используют в применении к самим себе слово «ниггер». Однако боже упаси назвать их так в лицо). Ну, так же дело обстоит, как мы знаем, с еврейскими анекдотами, а также с анекдотами о шотландцах или об обитателях области Кунео: их имеют право рассказывать только сами евреи, или же шотландцы, или жители Кунео.

Трудно поверить, но от политкорректности только шаг до подспудного расизма. Я помню, как после войны многие итальянцы, недоверчиво относясь к евреям, но не желая прослыть антисемитами, говорили о евреях, поколебавшись в выборе пристойного слова, что те – «сыны Израиля». Им было неведомо, что для евреев приемлемее слово «еврей», пусть даже использовавшееся за несколько лет до того в контексте вражды и ненависти.