Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

Так мы подходим к последнему положению моей речи. Все чаще считается политкорректным (ПК) любой политический подход, который способствует взаимопониманию между различными расами и религиями, а порой даже попыткам войти в положение идейного противника.

Одна из самых характерных в этом отношении историй имела место не так давно на американском телевидении, когда ведущий Билл Маэр не согласился с президентом Бушем, назвавшим «трусливыми» террористов, которые взорвали ВТЦ. Маэр парировал, что камикадзе можно обвинить в чем угодно, но не в недостатке храбрости. Что началось! Была мгновенно отозвана вся реклама, запроданная в эту программу, да и программу после этого закрыли. Случай Билла Маэра не имел отношения к политкорректности ни с точки зрения левых, ни с точки зрения правых. Маэр высказал только свое собственное мнение. Его можно было упрекнуть за то, что он высказался таким образом перед широкой публикой, которая пока еще слишком болезненно реагировала на все, что касалось 11 сентября. Можно было возразить ему (и кто-то возразил, помнится), что есть различие между трусостью физической и трусостью нравственной. Можно было сказать в ответ, что камикадзе до такой степени одурманен собственным фанатизмом, что к нему неприменимы категории «смелости» или «трусливости». И все же высказывание Маэра, отражавшее его личное мнение, не содержало никакой неполиткорректности.

У нас иногда подтрунивают над перебором политкорректности у тех, кто симпатизирует палестинцам, ратует за вывод наших войск из Ирака или слишком уж лоялен к наводняющим страну нелегальным иммигрантам. Между тем все эти случаи не имеют к политкорректности отношения. Речь идет об идейных и политических убеждениях, спорных сколько угодно, но все же беспорочных в плане лексики и выражения.

Однако консервативные политические силы до такой степени доспекулировались с этими разговорами о политкорректности, что в результате обвинение кого-либо в неполиткорректности стало казаться просто приемом, нацеленным на затыкание рта. Так что «политкорректность» становится довольно противным словом, как это уже произошло с термином «пацифизм».

Как видите, ситуация трудная. Остается сделать вывод, что политкорректно использовать некоторые термины, в том числе «политкорректность», в их конкретном значении, и задействовать при этом здравый смысл. Наверно, не следует именовать Берлускони вертикально ограниченным субъектом в стадии волосяной регрессии. А следует помнить о главном и фундаментальном принципе – гуманности и цивильности, и не допускать в своем речевом обиходе высказываний, способных уязвить других людей, таких же, как мы.

О частных школах [107]

Питигрилли[108] каждое утро читал статью, сочиненную главным редактором, чтобы знать, что ему думать. Я этому принципу особо не следую, по крайней мере – не каждое утро. Тем не менее и впрямь, чтобы узнать, что же мне думать, я читаю статью – собственную, которую для этого и пишу. Вот я решил написать несколько слов в русле полемики, которую сейчас развели в газетах вокруг вопроса о частном школьном образовании. Постараюсь избежать слишком конкретных ссылок на ситуацию в итальянском парламенте и вообще как можно меньше вдаваться в технические частности.

Спросим кого угодно: правильно ли, если в демократической стране будет существовать частное образование (наряду с государственным), и правильно ли, если каждая семья будет иметь возможность выбирать для детей образование, которое она сочтет наиболее уместным? Несомненно, ответ будет: правильно, иначе какая же это демократия?

Теперь поставим вопрос иначе. Предположим, человек купил «феррари» за 250 тысяч евро. Что ж – он имеет право ехать на автодороге со скоростью 200 км/ч? Сожалею о потраченных им тысячах, но ответ будет: не имеет. А если я купил дом на берегу моря, имею ли я право гонять всех и каждого с пляжа, чтоб никто не шумел и не кидал там обертки и пивные жестянки? Ответ опять-таки будет: нет, не имею. Я должен признать, что берег принадлежит всем. Самое большее – я могу позвонить в полицию и нажаловаться на кидающих.

Штука в том, что демократия дает возможность всем и каждому пользоваться любыми свободами – при условии, что эти личные свободы не ущемляют свобод других людей. Я даже думаю, например, что всякий человек имеет право на самоубийство – но при условии, чтобы этих самоубийств не становилось неприемлемо много. Если число самоубийств дорастет до эпидемии, государству придется вмешаться и постараться предотвращать самоубийства, ибо в конце концов вполне возможен серьезный ущерб благосостоянию целого общества.