Полный оборот

От этих мыслей, стало мне одиноко и тоскливо, я пошарпала обратно. С трудом забравшись на полку, закуталась в шкуру и стала горевать.

13

Проснулась в этот день от жары, скинула с себя шкуру, скинула куртку и валялась в джинсах и футболке, отсыпаясь за всю свою жизнь. В доме опять топилась печь и в этот раз пахло жареным мясом, очень вкусно. Сейчас я ещё полентяйничаю и спущусь. Нормальная я девчонка, если и впадаю в уныние только ненадолго.

Ильич, который умудрился так быстро встать на ноги, способствовал моему душевному блаженству. Это же круто растянуться под потолком на широкой полке и знать, что делать ничего не надо и валяйся, сколько влезет.

Хозяин дома, мало того, что поесть приготовил, уже куда-то сгонял и вернулся с прогулки, хлопнув дверью. Влетела в дом прохладная волна осеннего воздуха, и я нехотя повернулась к нему, очередной раз обалдев от его сногсшибательного вида. В чёрной юбке, голым торсом он выглядел, как индеец-волк, украшенный черно-серым гребнем волос на голове и белёсой нечёсаной бородой. За поясом опасные уже наточенные тесаки, в руке топор. Эдакое древнее языческое божество.

Вот интересно, оно любить может. Не так чтобы переспать и разбежаться, а горячо самозабвенно, как парой люди любят и привязываются к своим вторым половинкам. А я? Могла бы я его полюбить, чтобы забыть о городе и всю себя ему отдать? Иногда мне кажется, заговори он со мной по-нормальному, убеди в искренности своих намерений, я бы рискнула.

Ильич поднял на меня горящие золотом глаза и подошел ближе, замерев под моей полкой. Так уж и быть, я просыпаюсь. Свесила ноги около его лица, скрючилась, вопросительным знаком под самым потолком и потянулась за рюкзаком, где у меня расчёска. Круглая массажка проехалась по густым жестким волосам оборотня, Ильич аж замер внимательно меня изучая, что я там задумала не может догадаться. А я со всей утренней томной заботой неспешно распределяла его толстые пряди и вычёсывала гриву.

Неправильно он меня понял, я хотела всего на всего его расчесать, а он поймал мою голую ступню и, прощупав её, взял в рот. Я ударилась головой об потолок, ойкнув. Хотела ногу отобрать, а он языком проехал между пальцами. Моё лицо кинуло в жар, я засмущалась. Как разряд электричества от ноги прошёлся по всему телу, и волосы встали дыбом.

Это было странное чувство, однозначно приятное. Похоже, Ильич решил меня ублажить. Обычно это я ублажаю, а тут любовник настаивает. Лихо, вообще перевернул мой мир, оказавшись мужчиной радикально отличающимся от всех, кого я когда либо выбирала, да и самого выбора это касалось, не могу сказать, что Нил Ильич мне приглянулся, он меня выбрал. Люди живут не так далеко от этого места значит, мог бы выкрасть себе другую.

Хочет мужчина мне приятно сделать, пусть лижет, я только за, он ещё животное наполовину, что лишать зверя удовольствия, лишь бы пальцы не откусил. Ножки мои относительно чистые, чего сказать о мыслях. У меня мышцы внутри лона сжимались, трусики опять придётся стирать, намокли.

Оборотень медленно, словно боялся напугать, протянул ко мне руки, подцепил широкими ладонями мою попу с двух сторон и утащил к себе, усадив на талию. Я ногами его обхватила, руками шею обвила. Если в прошлый раз я думала, что всё сон, то в этот раз наяву дико захотела секса. Я смотрела на его лицо, а он с хитрой ухмылкой, что пряталась в бороде, смотрел на футболку, под которой качалась грудь в кружевном лифчике.

Мышцы продолжали напрягаться, теперь к лону присоединились бёдра, и я чуть не стонала, когда его член в напряжении поднял тяжеленую юбку и тыкал мне между ног. Я так кончить могу. Вожделение затуманило разум, и расплавило мозги, иначе как объяснить, что я шепнула:

— Сделай мне ещё что-нибудь, что никто никогда не делал.

Никто так никогда со мной не делал. Развернул меня к себе спиной, сжал запястья моих рук одной своей рукой и пришпилил к стене, другой стащил джинсы вырвав пуговицу и сломав молнию. А я не останавливала, мне показалось это нормальным. Сама не своя, подалась задком ближе к нему и получила. Оказалось в прошлый раз он не целиком в меня входил, а тут на полную длину проник куда-то туда, где никто никогда не бывал, причинив резкую боль. Я взвыла, когда он начал делать толчки. Хотела крикнуть, хватит, но язык заплетался. Он уже руки мои отпустил, и я беспомощно ими цеплялась за брёвна, потому что ноги мои он от пола оторвал и держал меня на весу, как бабу резиновую натягивал на себя от всей своей звериной души.