Полный оборот

Сплёвывая на пол семя, ощутила боль в горле. Возбуждение вместе с помешательством испарились, я почувствовала себя конченой шлюхой, что собственно и стало моей новой правдой.

Ильич почувствовал моё настроение, сгрёб меня к себе в объятия и укрыл своими ручищами, зарыв рядом с собой в кучу вещей. Спрятал от тревоги и смятения, от стыда и позора. О чём может идти речь, если я вроде как собралась с ним оставаться? Я кое-как натянула футболку и уткнулась в его бороду. Усмехнулась. А ведь он добился, чего хотел. День потратил, но получил от меня желаемое.

— Навсегда, — слышала я шёпот во сне, — навсегда моя.

Проснулась, потянулась. За окном утро пасмурное, а в доме прохладно. Ильич ушел на охоту, я же сегодня собиралась навести порядок на складе. Решила надеть джинсовую куртку. Стало резко темно, это Ильич в окно заглянул. Улыбаясь, я повернулась, чтобы послать ему воздушный поцелуй и замерла в ужасе. В окно смотрела мерзкая волчья морда изувеченная уродливым жутким ожогом.

Я медленно вылезла из-под одеяла и рванула в сторону входной двери. Мгновение, это произошло за какие-то секунды. За спиной звякнули разбитые стёкла. Рык. Я подбежала к входной двери, распахнула её и ударилась об член с яйцами стоящего во весь рост огромного оборотня. Подгорелый меня догнал. Я обернулась, это была самка. Она ударила меня. Я погрузилась в темноту.

15

Дорогие читатели! Рассчитывайте своё эмоциональное состояние. Глава жестокая и мрачная.

Пасмурное небо после дождя отгородило землю от солнечных лучей. И сложно определить какое время суток. Ещё не ночь, но уже сумрак, особенно здесь в лесу, когда ветки деревьев с хвоёй и желтеющей листвой закрывают мхи и кусты от того самого небо, что хмурится очередной порцией тёмных туч. Мгла. Беспросветная темень леса с еле различимыми тенями, что сновали между мокрыми чернеющими стволами. Осенняя стылость жжёт кожу влажным промозглым воздухом. И холод особо чувствуется, когда ты в одной футболке и рваных джинсах. Вот где зуботряска, до костей пробирает.

В голову ударила кровь, потому что меня несли вниз головой, перекинув через плечо. Огромный оборотень, таких размеров, которые даже мой Ильич не достиг в моменты своего полного озверения, нёс меня на плече. Совсем рядом шла его самка иногда падая на все четыре лапы. Уносили меня в лес, ещё дальше, ещё глубже, в чащи непролазные.

Когда я очнулась, к паре начали подтягиваться трое самцов. Один из них имел большой ожог, это тот, кто срывал железо с крыши дома, где жил Лихо. Двое других мелкие с рыжим оттенком на шкурах. Это ещё можно было рассмотреть в царящем кругом мраке. Самцы подходили, принюхивались, виляли хвостами, самка огрызалась, не подпускала ко мне. Её добыча, я ей нужна.

Деревья расступились, голая опушка с насыпью. Чернела нора у сосен, рядом с небольшой скалой. Глубокая чёрная дыра в которой загорелся жёлтый огонёк. Самка подошла к логову и произнесла звуки, похожие на «кис-кис» при оклике котёнка. Огромный оборотень, явно вожак, скинул меня, достаточно аккуратно на мокрую ледяную траву и ушел, громко рыкнув на самцов, которые не смели близко ко мне подходить.

Я тряслась от холода и страха, с ужасом уставилась на то, что вылезало из норы. Это был ребёнок. Вполне симпатичный, с лохматыми русыми волосиками и голубым глазом, одним, потому что был он человеком наполовину. Оголённые кости у носа и почти голые мышцы на верхней челюсти, перерастали в волчью морду. У человеческой части тела была волчья лапа заместо руки, а у волчьей обычная ручка малыша лет пяти-шести. То же самое с ногами, перепутанные, хотя о чём тут говорить, всё это несчастное существо было уродливо запутанным и видно, что страдало, потому что ребёнок плакал при ходьбе, волчонок скулил и это одновременно.

У меня ком в горле встал, сердце ухнуло и упало в пятки. Я не знала, бояться или рыдать от горя, потому что оно живое, запавшее между двух личностей.

— Коти-коти, — пищала самка. Схватила меня за волосы и поболтала моей головой, как погремушкой.

Желтый глаз волчонка прищурился в недоверии, голубой распахнулся и наполнился слезой. Зверёк оскалился, с болью заставив человеческий рот открываться и кричать от боли.

— Боже, — ахнула я, — протянув к несчастному руку. — Как же тебя вытащить?

Ребёнок заревел, волчьи лапки попятились обратно к вырытой яме. Задом, махая хвостом, мутант забрался обратно в логово и исчез во тьме.

Самка тут же взяла меня за руку и потащила к норе. Как бы я не сопротивлялась, она стала головой вперёд меня запихивать под землю, где холодная мокрая земля и корни, что царапали мою кожу. Она сама рыла это подземелье, потому что влезала, с трудом, но протиснула свои плечи, чтобы толкнуть меня глубже.