Полный вперед

На флоте переговоры по УКВ, да и деловое общение вообще не такое, как на берегу. «Мы говорим не штормы, а шторма. Слова выходят коротки и ясны». Это слова из песни Владимира Высоцкого. Основной принцип нашего общения – однозначность. То есть любая команда, любое распоряжение должно быть отдано так, чтобы его просто невозможно было понять или интерпретировать как-то иначе, чем должно.

На нашем судне сейчас работают моряки разных национальностей. Английский для нас всех неродной. Но благодаря простоте языка, взаимопонимание достигается довольно легко.

– Вижу самолет справа 5 градусов! – докладывает впередсмотрящий.

Я подхожу к лобовым иллюминаторам и беру свой бинокль. Действительно, маленькая черная точка немного выше горизонта. Вот он медленно пересек линию нашего курса, еще немного пролетел и пошел на разворот.

По нашим расчетам до «Нины» миль 20. Ее уже может быть слышно по УКВ. Но еще не должно быть видно в бинокль, так как она находится за линией горизонта.

При высоте нашего мостика 30 метров над уровнем моря мы можем видеть поверхность только на 11 миль вокруг себя. Всё, что дальше одиннадцати миль, находится с другой стороны Земли в прямом смысле этого слова. Если, например, до другого судна 20 миль, то при хорошей видимости мы можем видеть над волнами только его надстройку. С помощью бинокля, разумеется. Даже при исключительной видимости заглянуть за горизонт невозможно. Радар увидит линию горизонта на несколько миль дальше. Но ни радар, ни впередсмотрящий пока не засекли «Нину Роуз».

Начинаю вызывать:

– «Нина Роуз», «Нина Роуз». Это контейнеровоз «Веллингтон». Прием.

В ответ тишина.

– «Нина Роуз», «Нина Роуз». Это контейнеровоз. Прием.

– «Веллингтон», это самолет береговой охраны номер 1711. Слышу вас хорошо. Прием.

– Видим вас. Идем полным ходом к «Нина Роуз». Обновите, пожалуйста, ее позицию. Прием.

– Позиция «Нина Роуз»: 30–11 северная, 158-32 западная. Мы их видим. Сейчас экипаж пытается устранить течь в машинном отделении и откачать воду. Сообщите, есть ли у вас на борту бензин? Прием.

Я не понял. Какой бензин? Почему бензин? Штурман, который стоял рядом и слушал наш разговор, тоже удивленно и вопросительно развел руками. Переспрашиваю:

– Борт 1711, это «Веллингтон». Не понял ваше сообщение. Пожалуйста, повторите. Прием.

– Рыбакам нужен бензин для портативного насоса, чтобы откачать воду из машинного отделения. Сообщите, есть ли у вас бензин? Прием.

Ну, думаю, молодцы спасатели. Привезли насос, но не привезли бензин. Теперь до ближайшей бензозаправки 1000 км. Если они сейчас полетят за бензином, то вернутся только вечером. А ситуация же вроде как критическая? Отвечаю дальше:

– Бензина на борту нет. Все наши механизмы работают на дизеле. Прием.

– У нас тоже заканчивается топливо, и мы улетаем на базу. Передаю «Нину Роуз» вам. Дальше разговаривайте непосредственно с рыбаками. Прием.

– Борт 1711, это «Веллингтон». Ваше сообщение понял. Счастливого пути. Конец связи.

– Конец связи.

Самолет действительно был уже в стороне от нас и направлялся на юг, в сторону Гавайев.

Значит, рыбаки всё еще на плаву, точную позицию знаем, все живы. Для начала неплохо. Через полчаса мы их должны увидеть. А дальше будем действовать по ситуации. Интересно, кто их раньше обнаружит? Матрос с биноклем или штурман с радаром?

Подход к «Нина Роуз»

– Вижу рыболовное судно прямо по курсу!

– Это должна быть «Нина Роуз». Дистанция – 10 миль, – добавил штурман. – Вижу ее на радаре. Других целей нет.

– Принято, прямо по курсу 10 миль, – подтвердил я.

Теперь уже все 3 бинокля смотрели вперед.