Поломничество Ланселота

    Дженни уселась на пол рядом с коляской Ланселота и пристроила голову ему на колени, полностью пренебрегая его и своей "зонами комфорта", не говоря уже о "правиле двух вытянутых рук". Доктор открыл Библию и начал читать:

    - Родословие Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова...

    Пока бушевала буря над Эльсинором, в замке Кронборг пилигримы, натянув на себя всю теплую одежду и укутавшись в спальники, читали Святую Книгу. Днем они читали при тусклом свете, падавшем из окна, а вечерами им светил огонь, разведенный в камине. Доктор и Ланселот читали очень хорошо, а Дженни - по слогам, запинаясь, но свою очередь она уступать никому не хотела. К концу она стала читать гораздо лучше.

    И вот Ланселот прочел: "Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и весь мир не вместил бы написанных книг. Аминь".

    Никто не сказал ни слова. Как раз пора было ужинать, и Дженни принялась накладывать в миски кашу, доходившую в уголке камина.

    Только после чая Ланселот первый заговорил о прочитанном.

    - Пожалуй, я готов признать, что, не смотря на печальный конец, это очень светлая книга, - сказал он. - Пока мы читали, матушкин Христос стоял передо мной как живой. Никогда не встречал ни в одной книге такого удивительного героя. Интересно, как это удалось четырем авторам сохранить единство в Его описании? Судя по стилю, они все четверо были такие разные.

    - Я думаю, что знаю ответ, - задумчиво сказала Дженни.

    - И что же вы думаете, Дженни? - спросил доктор.

    - А все очень просто: эти люди, Матфей, Лука, Иоанн и Марк, записали то, что сами видели или слышали от верных людей. Я думаю, что Христа нельзя выдумать, Его можно только описать. Вот и Ланс говорит, что ничего подобного не встречал в других книгах. А он, наверное, сто книг прочел!

    - Да, ничего подобного я в книгах не встречал.

    - А в литературе были попытки создать подобный образ, - сказал доктор, - но они никому не удались. Ланс, вам не случалось читать русского писателя Федора Достоевского? несколько

    - В библиотеке на моем острове есть несколько его книг. - Роман "Идиот" читали? -

    - Читал. Вы думаете, доктор, что Достоевский пытался наделить своего князя Мышкина чертами Иисуса Христа?

    - Несомненно. Как вы считаете, ему это удалось?

    - Да ничуть! Князь Мышкин - чудесный человек, светлый и добрый, всех понимающий и всех прощающий, это так. Но это физически немощный и душевно нездоровый человек. А Христос - это ясность ума и абсолютное психическое здоровье.

    - И физическое тоже. Он здоровый и сильный, - сказала Дженни. - Вы только вспомните, ведь Он постоянно в пути и почти не отдыхает, а питается как скудно! Хлеб, иногда рыба, иногда просто сухие пшеничные зерна, какие-то плоды с придорожных деревьев и только изредка угощение в гостях. Но Он никогда не устает и не болеет! Доктор, вы случайно не знаете, что такое "смоквы"?

    - Знаю. Это такие южные фрукты, их еще называют инжиром и фигами. В прежние времена их продавали в свежем и вяленом виде. - Они вкусные?

    - Вкусные и полезные. Я советовал варить их в молоке и давать детям при простуде: фиги смягчали кашель, а дети обожали сладкое лекарство.

    - Как много всего было в прежние времена! И плотники тогда тоже были?

    - Конечно. Так называли людей, работавших с деревом. Они обрабатывали его с помощью топора, пилы, рубанка, стамески и разных других инструментов. Было много деревянных домов, вот как дом Писателя, в котором живет Ланселот, и все дома эти были построены плотниками. - Это была трудная работа?

    - Да, это был тяжелый физический труд. Недалеко от нашего дома была мастерская, где плотники изготовляли деревянные оконные рамы и двери. Все соседские мальчишки бегали туда за деревянными чурбачками, мы из них мастерили кораблики. Я до сих пор помню, как славно пахнут древесные стружки.

    - Вот видишь, сэр Ланселот Неверующий, и смоквы были на самом деле, и плотники. Значит, и Христос был!

    - Дженни! Неужели ты думаешь, что Христос и вправду жил в Назарете с названным отцом и матерью, работал топором и рубанком, ловил рыбу, а потом странствовал и проповедовал, по пути срывая смоквы и пшеничные колосья?

    - Именно так я и думаю, Ланс. Вернее, чувствую. Вот ты помнишь сцену, когда иудеи хотели побить женщину камнями?

    - Помню. Должен признать, очень сильная сцена.

    - Ты обратил внимание, Ланс, что делает Христос, пока иудеи стоят и размышляют, имеют ли они право кидать в нее камни?

    - Он сидит, склонив голову, и что-то чертит пальцем на песке...

    - А она стоит и ждет. Потом Он поднимает голову и говорит: "Ушли? Ну иди и ты, и больше не греши...". Ланселот, ведь это реальнее, чем Реальность, это же просто, видишь! Будто кто-то стоял рядом с Христом и перепуганной женщиной, наблюдал и запоминал все до мелочей.

    - Думаю, Дженни права, и так оно все и было, - сказал доктор.

    - Ну, дорогие мои, эту сцену автор мог просто сочинить!

    - А кто-нибудь из тогдашних писателей сочинял такие сцены? - спросила Дженни.

    - Нет. Но это еще ни о чем не говорит. Просто автор текста опередил свое время в изображении тонких психологических нюансов.