Полосатая спинка. Рассказы

Мы остановились было и оглянулись назад. Вдруг мимо нас пулей пронёсся Урсик с вороной на спине и прыгнул прямо в речку. Сознательно он это сделал или нет, но водой ворону сшибло с его спины, и наш бедный Платочек с криком закружился в быстром течении. Пёрышки его намокли, он бился, а вода несла его всё дальше.

С плачем мы кинулись бежать по берегу, продираясь сквозь кусты. Корзинки с ягодами бросили – не до них было. А Платочек кричал всё тише и уже несколько раз окунался в воду с головой.

Не помня себя, я прыгнула в речку. Протянутые вперёд руки вцепились в растопыренные крылья Платочка, но я сама в ту же минуту пошла ко дну. О том, что не умею плавать, я и не подумала.

Вдруг кто-то схватил меня за шиворот, потянул кверху, и я оказалась на берегу, всё ещё судорожно держа в руке полуживого воронёнка.

Круглая веснушчатая физиономия со знакомыми рыжими вихрами весело смотрела на меня.

– Вот те на!.. – протянул мальчишка. – Я тебе ворону подарил, а ты её в речке топишь!

– Я не топлю, – задыхаясь, ответила я, – это её Урсик утопил.

Тут с плачем прибежала и бросилась мне на шею Катя.

– Я думала, ты утону-у-ула! – плакала она.

– И хорошо бы сделала, – отозвался мальчишка, и лицо у него стало злое-злое. – Она мне все удочки перепутала и рыбу распугала. Возьму вот тебя и её тоже (он показал на Катю) и утоплю опять, а вороне шею сверну!

Мы прижались друг к другу. День был полон слишком сильных впечатлений, и нам нестерпимо захотелось домой.

– Мы не знали ведь про рыбу! – дрожащим голосом сказала я. – Отпусти нас, пожалуйста!

– То-то, отпусти! – смягчился довольный нашим испугом мальчишка. – А чего вы мне за рыбу-то дадите?

Мы тоскливо переглянулись.

– Ничего у нас нет, – жалобно сказала Катя. – И платочки старые. А корзиночки мы потеряли. Отпусти так!

В эту минуту в кустах что-то зашумело и на поляну выскочила… громадная чёрная собака с белой кисточкой на кончике хвоста. Меня забила лихорадка, и не только от купания.

– Испугались! – подмигнул мальчишка. – Ну, ладно, ничего вам не будет. Дорогу-то домой знаете?

– Не знаю, – призналась я и неожиданно горько заплакала. Катя вторила мне.

У мальчишки нрав был озорной, но сердце доброе. Увидав, до чего мы испуганы, он почувствовал жалость и раскаяние.

– Ладно, – совсем уже ласково сказал он. – Бежим, что ли, на дорогу вас выведу. Вороны вы мокрые, все три! – И, воткнув удилища в землю, он пошёл вперёд, указывая дорогу.

Мы с Катей нерешительно переглянулись.

– Давай убежим! – шепнула я.

– Да, а дороги мы не знаем, – печально ответила Катя и, совсем уже не стыдясь, вытерла слёзы. – И собака нас догонит.

Держась крепко за руки, мы последовали за моим спасителем. Его босые ноги так проворно перескакивали через пни, что мы почти бежали, спотыкаясь и задыхаясь. Свободной рукой я крепко держала ворону, тоже мокрую и испуганную. Она дрожала, но не пробовала вырываться.

– Волк, эй, Волк! – крикнул вдруг мальчишка, и громадный пёс так и кинулся к нему.

Мы боязливо прижались к дереву, а он одним прыжком перемахнул через высокий пень и остановился перед хозяином.

Страшная догадка наполнила моё сердце ужасом.

– Катя, – прошептала я, – слышала, как он собаку звал? Это того лесника собака, он сын его, наверно.

Ну тут мальчишка схватил сломанную ветку, высоко подкинул её в воздух и свистнул. Пёс прыгнул, ловко поймал ветку и, став на задние лапы, подал её хозяину.

– Учёный! – восхищённо прошептала я, забыв о страхе.

– Видали? – торжествующе оглянулся на нас мальчишка. – Он и не то ещё умеет. – И, глубоко засунув руку в карман штанишек, вдруг остановился и пристально посмотрел на нас. Мы крепче схватились за руки: уж не придумал ли он чего…

– Есть-то, небось, хотите, воронята? – спросил он, но не по-обидному, как раньше, а почти дружелюбно, так что мы почувствовали к нему доверие.

– Хотим! – быстро ответила Катя и тут же вопросительно покосилась на меня.

В загорелой руке мальчишки оказался кусок ржаного хлеба, посыпанный крупной солью. Правда, кроме соли, он был облеплен ещё соринками из кармана, но мы на это не обратили внимания.

Как пахнет-то! Руки сами тянутся.

– Карр! – нетерпеливо крикнул Платочек.

Мальчишка вздрогнул.

– Ишь ты! – воскликнул он. – Это он чего?

– Есть хочет, – с гордостью ответила я. – Он всегда с нами ест. – И, присев, я поставила ворону на землю и отломила кусочек хлеба от своей порции.

Платочек вырвал его у меня из рук и принялся уплетать. Мальчишка удивлённо следил за ним.

– И не боится! – воскликнул он. – И не летит никуда!

– Ещё бы лететь! Ты попробуй, руку протяни, он тебе покажет! – вмешалась повеселевшая Катя.

– А то не протяну?

И рука рыжего мальчугана приблизилась к вороньему завтраку.

– Ффф! – Платочек так и налетел на обидчика и щипнул его, да преизрядно. Перья на голове у воронёнка поднялись он положил хлеб между лапками и готов был драться дальше.

Но мальчишка, вскрикнув было от боли, так и покатился по траве с хохотом и задрыгал босыми ногами.

– Как хватил-то! – заливался он. – Ой, не могу! Вот умора!