Полосатая жизнь Эми Байлер

Талия: Дэниэл? ОПЯТЬ?

Эми: Да, Дэниэл опять.

Талия: Лина, ты слышишь?

Лина: Боюсь, что да.

Талия: И что мы с ней будем делать?

Лина: Готовиться к свадьбе.

Эми: ТИХО! Он вроде проснулся.

Я второпях кладу телефон на тумбочку экраном вниз, потому что знаю, что эти двое еще долго будут муссировать тему. Но я не успела – Дэниэл перекатывается ко мне, хватает мою руку, в которой секунду назад был телефон, и перекидывает ее себе за спину. Я подвигаюсь поближе и вдыхаю запах его кожи. Он зевает.

– Ты хуже, чем мои ученики, не выпускающие телефон из рук. Неужели и правда хватаешься за него, как только проснулась?

Я собираюсь защищаться, но мне нечего сказать. Он прав. Я чувствую себя девятнадцатилетней девчонкой: только что проснулась в одной кровати с мужчиной, от которого у меня едет крыша, моя рука у него на спине, его рука у меня… пониже. Просыпаясь рядом с ним, я чувствую одновременно головокружение и сонливость.

– Ты очень красивый. Я посмотрела на тебя, и захотелось секса.

– Ты сама просто бомба. И, кстати, я очень рад, что ты все еще здесь. В прошлый раз я проснулся, когда ты выкатывала за дверь мое спящее тело.

– Да, но тот раз был ошибкой, а эта ночь – нет. Просто чтобы ты знал: я не была пьяна, я понимала, что делаю.

– В тот раз ты тоже понимала, что делаешь. Я в этом уверен. У меня пунктик насчет добровольного согласия.

Я киваю. Конечно, понимала. Мы были нетрезвы, но в тот момент я очень хотела близости. Я просто не могла предугадать, что утром все будет казаться таким странным.

– В этот раз я не в шоке от самой себя. Все было тщательно спланировано.

– Умышленное соблазнение?

– Это все из-за блузки, – я показываю на просвечивающий топ, который был на мне вчера. Сейчас он валяется в дальнем углу спальни. – Наверное, под нее нужно что-то поддевать.

– Это не из-за блузки. Это из-за того, что ты такая, какая есть.

Я улыбаюсь. Потом хмурюсь.

– А мы еще будем это делать?

– Делать что? Заниматься сексом? Я очень на это надеюсь.

– Ну да. Совершать этот… мм… недружественный акт, – краснею я.

– Я бы очень хотел, чтобы мы были не друзьями.

Я тяжело вздыхаю.

– Еще пять недель, и я вернусь в Пенсильванию. Волнуюсь, каково нам будет при расставании.

Дэниэл кивает.

– Еще пять недель, и я вернусь на работу. И я на сто процентов уверен, что прощаться будет невероятно трудно.

– Тьфу на тебя.

– И правда.

Какое-то время мы оба молчим.

– За пять недель мы многое можем успеть. Когда-то я за месяц прочитала полное собрание сочинений Жорж Санд.

– Это очень достойное занятие, но я бы все же предпочел двинуться в другом направлении.

– Эдгар Аллан По?

– Скорее, мне на ум приходят строки из древних санскритских трактатов.

– «Камасутра» – на удивление длинная книга. Нам не продвинуться дальше царапин ногтями.

– Можем просто перелистать до картинок.

– Хорошая мысль. Так у нас высвободится время на театр и даже, может, музыку. Мы можем сходить в Музеи современного искусства и Гуггенхейма.

– Заказать завтрак и почитать за кофе раздел про книжные новинки?

– Боже мой, да.

Тысячу раз да.

– Хорошо, звоню в доставку. Я угощаю, раз уж у меня зарплата – десять тысяч в год, – острит он, вставая. Сочетание вида его голой попы с тем, что он подхватил мою отсылку к Остен, вызывает у меня приступ желания.

– Подожди. Скажи им, чтобы доставили через полчаса.

Он поворачивается и видит особый блеск в моих глазах.

– Через сорок пять минут, – поправляет он и через три минуты возвращается в мои объятия.

События следующего месяца можно было бы смонтировать в стиле Норы Эфрон[76]. Мы с Дэниэлом глазеем на скульптуры в садах, ходим по мостам Центрального парка, смеемся и кидаемся попкорном в кино. И мы оба понимаем, что влюблены. На внешнем плане не происходит ничего особенно зрелищного, просто мы постепенно привязываемся друг к другу. Мы ходим по музеям, но бываем так увлечены разговорами, что нам не удается рассмотреть объекты искусства. Мы слишком долго решаем, куда пойти поесть, и в конце концов, окончательно проголодавшись, идем есть хот-доги в «Грейс Папайя». Мы ждем на платформе поезд тридцать минут и, исчерпав темы для разговора, начинаем играть в слова, запинаемся на X и погружаемся в беседу об этимологии слова «relax»[77] и достоинствах фильма «Образцовый самец» как точки пересечения поколений. Надеясь уединиться, мы заходим в пустой вагон метро, а оказывается, его используют бездомные в качестве туалета. Или там сломан кондиционер. Или, как это было с нами один раз, там репетирует ансамбль мариачи[78], играя одну и ту же песню снова и снова для отработки нужного темпа.

Когда неделю льет дождь, мы валяемся в квартире Талии и читаем по главе из разных молодежных романов, выбирая книги для флекстологии. И почти не разговариваем несколько часов, пока Дэниэл в первый раз читает Жаклин Вудсон[79], а я – «Девочку, которая пила лунный свет»[80].