Полосатый рейс Тони Старка (СИ)

И опять шишки полетели в Марианну. Как будто больше свалить было не на кого. Особенно придирался старпом. Она же, решив на него окончательно разобидеться, активно заигрывала с импозантным иностранцем Тони, успешно доводя Олега Петровича до белого каления. И тот, чем больше ревновал, тем больше придирался к ней.

Последней каплей его терпения стала сделанная Марианной в его каюте уборка. Когда Олег Петрович зашел туда, там было перевернуто все вверх дном, повсюду летали перья из подушки, а стол и лежавшие на нем документы оказались залиты чернилами. Композицию эффектно довершали раскуроченный глобус и брошенная поверх него кепка. Этого Олег Петрович так оставить не мог! Высказав все, что о ней думает, он вдобавок наябедничал обо всем ее дяде-капитану, и тот добавил еще нелестных отзывов о ее поведении и образе жизни от себя.

«Ну, погодите у меня!» — думала Марианна и этой же ночью отправилась на дело, воплощать план мести. Уж какой есть. Она заранее запасла нехитрый инвентарь: искусственную лапу, сделанную из подручных средств, и муляж человеческой руки, сооруженный из свиных ребрышек. Последним она особо гордилась: попробуйте из здоровенных кусков ребер сделать нечто похожее на кости человеческой руки! А как она мучилась, пытаясь скрепить их!

Марианна увлеченно макала «лапу» в черную краску и отпечатывала «тигриные» следы, воображая, как этот хам Олег Петрович и остальные завтра напугаются. И дядя тоже хорош!.. Ох, она им покажет… Покажет!.. Ох!..

— Товарищ буфетчица, потрудитесь принять вертикальное положение! — неожиданно рявкнул сзади старпом, едва не заставив ее умереть на месте от страха.

Взятая с поличным Марианна лишь зря оправдывалась, она была сопровождена к капитану для дальнейшего разбирательства. Как только она и старпом ушли, появился Локи. Он подобрал брошенную Марианной «лапу» и, глупо хихикая, продолжил за нее живописать следы по всему кораблю. При этом он искренне надеялся на то, что никто не узнает, до чего он тут докатился.

Так что поутру ни у кого не оставалось сомнения, что буфетчицу надо наказать. Весь день дядя и старпом беспощадно гоняли ее работать, чтобы сделать из нее человека, а вечером Марианна оказалась под «домашним арестом» в своей каюте. А пока она злилась и обдумывала новый план мести, Тони, которого в отличие от всех прочих никакие странные вещи, происходящие на судне, не удивляли, снова развлекался в компании матросов и пробовал особое угощение боцмана. Тот выкатил подарочек от свояка — двухлитровую бутыль чистейшего самогона. Конечно, на такую компанию это была капля в море, ну да пьянство на корабле все одно не приветствовалось, а так, чуток для дезинфекции, оно и недурно.

Тони за свою жизнь пробовал всякое, но к самогону от свояка боцмана, гнавшего тот где-то в российской глубинке, жизнь явно его не готовила. Ребята же, видя, как иностранцу занравился сей продукт, даже сами не стали пить, все его угощали, шутя, что у себя за границей он такого, поди, не попробует. Тони с этим активно соглашался и вскоре так насомогонился, что пошел плясать вприсядку под гармонь, горланя: «Эх, яблочко, куды ж ты катишься…» Что было дальше, гений-миллиардер-плейбой-филантроп не помнил.

*

Настал новый день совместного плавания. Глеб Савельевич растолкал сладко спящего под шум моря и качку на его койке Тони и обрадовал тем, что сегодня у них по просьбам трудящихся лекция. В общем, было бы здорово, если бы такой спец по тиграм, как он, помог ему подготовиться. Тони в ответ пробормотал что-то о том, что если лекция по термоядерной физике или компьютерным технологиям, то всегда пожалуйста, а вот тигры… какие тигры? Не знает он никаких тигров, пускай ему дадут спокойно поспать.

— Да у меня все уже почти готово, — уверял Шулейкин. — И схему тигра в разрезе я уже нарисовал, пока вы спали. Сущий пустячок остался. Так сказать, пару советов для полноты картины.

И Тони от души посоветовал ему не париться самому и отстать от него, а то он за себя не ручается. Шулейкин все понял, вздохнул, протянув «что ж», и еще раз придирчиво посмотрел на плакат, думая, достаточно ли хорошо на схеме обозначены все самые важные части. Насчет некоторых Глеб Савельевич, правда, не был уверен, ну что ж…

*