Половина души. Смерть с ароматом жасмина (СИ)

Цыкнув ему в спину, я двинулась следом, стараясь не наступать на цветы — от греха подальше. Что-то Джозеф сегодня сам не свой: никогда не видела его в добром расположении духа. Он всегда был наделен своеобразным юмором, но в этот раз перебор. Может, все дело в магии? Не надышался ли он?

-Почему Селена боялась тебя, Джозеф? — поравнявшись с вампиром, я стала разглядывать дом. Он казался игрушечным и смотрелся посреди освещенной поляны, как на ладони. Черный дымоход накренился, флюгер в виде кошки предостерегающе поскрипывал, хотя ветра не было. Но не возникало ощущения опасности — от жилища ведьмы веяло странным уютом. Наверняка внутри это чувство обострится.

-Она всех вампиров боялась, — его голос прозвучал издалека, будто он погрузился в воспоминания. И они не доставляли ему удовольствия. Печалью и сожалением сочились его слова. На миг я даже растерялась и посмотрела ему в лицо, но наткнулась на непроницаемое выражение.

-Антонио сказал, что к тебе она пылала особенной любовью, — осторожно сказала я, косясь на него. Джозеф глядел мимо с отсутствующим видом.- Что вас связывает с ведьмой?

-Ты могла бы быть хоть немного тактичнее? — его голос зазвенел от холода, а лицо потемнело от гнева. Серые глаза вспыхнули во тьме, будто кто-то внутри разжег огонь.

-Я задела твои чувства? Прости, Джозеф, — невинно пробормотала я, прижимая ладонь к груди, и вышла вперед, преградив ему путь.

Нахмурившись, он сдвинул меня в сторону, как ненужную вещь со стола. И, ускорив шаг, взбежал на тесное крыльцо. Половицы жалостливо скрипнули. Вампир первым оказался у двери в жилище ведьмы, а я замешкалась у первой ступени. На выцветшем коврике мерцала какая-то голубая пыль. Я остановилась рассмотреть поближе, но Джозеф меня окликнул. Какое-нибудь заклинание Селены. Что, если это ловушка? Взявшись за ручку в форме ворона, Джозефа замер, мгновение разглядывая собственную руку. Какая-то мысль промелькнула у него в глазах, но я не успела понять. Нерешительность? Но это не про Джозефа! Он что-то испытывал к Селене, и теперь, кажется, я знала — что именно.

-Так вот почему ты весь вечер блистал остроумием, — ухмыльнувшись, выдала я и взялась левой рукой за перила. И поднялась на крыльцо. Подстегивать Джозефа — не лучшая затея, но меня распирало.

Его плечи напряглись. Я остановилась на расстоянии вытянутой руки. За стенами склепа Джозеф раскрылся с неизвестной мне стороны. Мало ли что этот новый Джозеф выкинет в порыве злости?! Бросив на меня испепеляющий взгляд через плечо, он сдавил ручку и дернул дверь на себя.

Из проема на нас повалило облако густого дыма. Я только успела развернуться спиной к перилам и заслонить лицо рукавом кожанки. Мерцающие пылинки взвились вихрем, окутали нас, как колючий снег. Видимость стала почти нулевая. Зажимая глаза ладонью, я сквозь пальцы пыталась рассмотреть Джозефа. Он прижался к стене с противоположной стороны от двери. Дым медленно рассеивался, пылинки подхватывал внезапно поднявшийся ветер и уносил прочь. Вот, что блестело на ступенях! Чары.

-Ловушка для вампиров, — пояснил Джозеф, выходя из своего убежища и отряхиваясь рукавом куртки.- Кожу с костей сдирает.

И, резко выдохнув, вошел в лачугу.

Тусклый свет, льющийся из-под пёстрого абажура под потолком, освещал небольшой круглый коридор. Палас из лоскутков ткани в форме кленовых листьев лежал в центре помещения. Отсюда вели три круглых арки в другие комнаты. Обои с лиственным орнаментом, золотистые нитевые шторы на круглых окнах, у входа — плетеная подставка для обуви. Одуряюще пахло земляникой. Пока я вертела головой, Джозеф протиснулся в проем и скрылся за аркой слева. Я вошла и закрыла за собой дверь, хотя возникло опасение, что это было опрометчивым решением. Где-то в камине потрескивали поленья, позвякивала крышка кастрюли. Селена хозяйничала, ничего не подозревая о незваных гостях?

Просторную комнату наполняли все оттенки вишневого. Мягкая мебель — кресло и диван — были темно-бордового бархата. Книжные полки темного дерева, заставленные под завязку, накренились и перекосились от старости. Небольшой круглый стол в центре украшала вышитая золотой нитью скатерть с длинными кистями до пола. С одного края она висела не ровно, и я, и Джозеф заметили это сразу. Догадавшись, что, то не причуды дизайна, мы быстрым шагом обогнули стол. К сожалению, наши худшие опасения оправдались.

Тело женщины лежало на полу под складками темно-синего атласного плаща-накидки. Под ним белело длинное платье. Темные волнистые волосы упали на лицо и облепили щеки прядями. На тонкой шее блестела золотая цепочка — на груди ведьмы лежал медальон с ярко-синим камнем. Голубые остекленевшие глаза испуганно смотрели в потолок. Россыпь веснушек на бледной коже, кружево густых черных ресниц, рот слегка приоткрыт. Губы казались бескровными, почти белыми. Обычно при удушье они синеют.

Склонив голову набок, я всматривалась в лицо ведьмы, оставшееся прекрасным даже после смерти.