Половина Луны (СИ)

— В-вы кто? — Дурдхара обернулась на свою спасительницу и испуганно замерла: позади неё сидела очень суровая дэви со смуглым лицом, расписанным незнакомыми символами, напоминающими россыпь веснушек. Волосы женщины были заплетены в многочисленные тугие косы, связанные за затылке в пучок, украшенный камнями и ракушками. К седлу крепился потёртый колчан со стрелами, а за спиной болтался самодельный лук. Всадница хмуро смотрела на Дурдхару прищуренными тёмными глазами, словно обвиняя царевну в чём-то.

— Не сиделось дома? — с ехидной усмешкой спросила неизвестная. — Судя по тому, что я поняла из твоих плаксивых криков, умный братец просил остаться, а тебе приспичило приключений поискать? Ну, нашла. Молодец.

Все слова благодарности, которые Дурдхара собиралась сказать, тут же исчезли с языка, вместо них сорвалось гневное:

— Да кто ты такая, чтобы дерзить младшей сестре царя Магадхи! — Дурдхара наставила указательный палец на свою спасительницу. — Ты из киратов или дасью? В любом случае, если ты живёшь здесь и ищешь пропитание на наших землях, то не смеешь оскорблять царевну Нандов!

Неожиданно смуглая дэви прыснула со смеху. Она смеялась, не сдерживаясь и распугивая птиц с ветвей ближайших деревьев, потом наконец произнесла, заметив растерянное выражение лица Дурдхары:

— Да, царевна Нандов, ты сильно изменилась. И я тебя не узнала сразу, но теперь-то вижу знакомые черты… Тебе было всего четыре, когда я ушла из царского дворца и поклялась навсегда забыть твоего брата.

— Забыть? — Дурдхара в недоумении уставилась на всадницу. — Кто ты?

— Я — Тарини. Невеста самраджа Дхана Нанда, — наконец представилась обладательница нарисованных веснушек. — Долгое время я была единственной, кто владел его сердцем, — женщина гордо усмехнулась, — но я отказалась от его любви, потому что для меня праведность — превыше всего, а самрадж вёл нечестные битвы и побеждал врагов коварством. Такого я вынести не могла, и я предпочла жизнь в лесу, в одиночестве, а не во дворце, пропитанном обманом! Вскоре я встретила таких же праведных беглецов. Каждый из них бежал сюда по своим причинам. Кто-то не желал платить высокие налоги царю, кто-то был осуждён за преступления по чужому навету, кто-то чудом избежал смерти, являясь врагом самраджа, некогда жившим в разрушенном Пиппаливане. У нас образовалось поселение, где мы стали одной семьёй. Никто не знает о моём прошлом, но в глубине души я, несмотря ни на что, всё ещё люблю Дхана Нанда. И я знаю, он тоже любит меня! Даже разлучённые мы продолжаем каждую минуту думать друг о друге, и после смерти наши души встретятся! Бесспорно, я сейчас доставлю тебя в твой прекрасный дворец, раз уж твоя лошадь убежала… Я верну тебя твоему брату, но как бы он ни уговаривал меня остаться с ним — а я уверена, он будет умолять! — я не соглашусь. Я верна себе. В этой жизни мы с Дхана Нандом можем лишь страдать, стеная в разлуке, но реки дхармы и адхармы никогда не смешают воды. Они всегда будут течь порознь, в этом их трагедия.

С полуоткрытым ртом Дурдхара дослушала высокопарную речь своей спасительницы, а потом, дождавшись паузы, осторожно произнесла:

— Простите, но дела обстоят совершенно иначе, дэви Тарини.

— Иначе? — изогнула бровь суровая дэви. — Что ты имеешь в виду?

— До вас, вероятно, очень плохо доходят новости. Это и понятно: главные разносчики сплетен — торговцы и брамины — в такую глушь обычно не забираются.

— Какие новости? — не на шутку всполошилась Тарини.

— Я о том, что мой брат четыре луны тому назад женился на царевне из Чжунго по имени Юэ, и его супруга сейчас в тягости. Старший лекарь говорит, что скоро появится мальчик, младший целитель, наоборот, предрекает рождение девочки, но самраджу, кажется, всё равно, кто родится. По-моему, он спятил от счастья. Только о своей жене и думает, только ей и прислуживает целыми днями. Я для него теперь никто, потому и сбежала сегодня. Думала, пусть хоть немного обо мне поволнуется. Что с вами, дэви?

Дурдхара не ожидала такой реакции от своей спасительницы. Глаза Тарини опасно засверкали, словно у рассвирепевшего ракшаса.

— Как Дхана Нанд посмел жениться на ком-то другом?!!— громко возмутилась Тарини. — Четырнадцать лет назад он клялся, что никто, кроме меня, не родит ему ребёнка! И даже если у него будет много жён, то первой и главной останусь я! Ах, он подлый, гнусный обманщик! Едем. Я непременно выскажу всё это, глядя ему в глаза. Пусть он сдержит свою клятву и женится на мне, раз обещал. И пусть мой сын, а не какой-то чужеземный отпрыск станет наследником Магадхи!

Дурдхара ошарашенно смотрела на исказившиеся гневом черты лица Тарини. Наконец, задумчиво спросила:

— Дэви, а вы сумеете выгнать из дворца пришлую царицу, околдовавшую императора? Если честно, я её терпеть не могу.

Тара встряхнула головой и усмехнулась.

— Самрадж никогда не мог устоять передо мной. Не сможет и сейчас. Очень скоро эта девица вместе с её потомством отправится жить в какую-нибудь провинцию, а я стану единственной махарани! И я даю слово, твой брат больше не будет пренебрегать тобой, я об этом позабочусь.