Половина Луны (СИ)

— Прекрасная новость, — обрадовалась Дурдхара, — но меня ещё немного беспокоят ваши рассуждения про реки дхармы и адхармы, которые не смешиваются…

— Да плевать на дхарму! — перебила её Тарини, снова делая страшное лицо. — Моего Дхану увела из-под носа какая-то наглая девка из чужой страны! Я этого ни за что не прощу! — и ударив коня по бокам, Тарини, придерживая одной рукой Дурдхару, чтобы не позволить царевне вывалиться из седла, помчалась в сторону Паталипутры.

====== Глава 17. Пальма первенства ======

— Раджкумари скоро вернётся, — Юэ сидела в опочивальне рядом с крайне взволнованным Дхана Нандом, обнимая его за плечи. — Никто не причинит ей вреда. Каждый знает, что будет иметь дело с тобой, если хоть волос упадёт с её головы. Если царевну не найдут твои воины, которых ты отправил следом, то кто-нибудь из вайшьев или браминов привезёт Дурдхару обратно.

— Мне самому следовало отправиться за ней! Не стоило ей позволять скрыться с моих глаз даже на миг! Как я мог вести себя столь беспечно? — сокрушался самрадж, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону. — Она ведь похожа на меня, тоже вспыльчивая, а когда сердится, то совершенно теряет голову и перестаёт соображать, что творит! Она способна влезть в любую неприятную историю раньше, чем поймёт, что этого делать было не нужно. А если она пострадает? Никогда себя не прощу! — Дхана Нанд ненадолго приподнял голову, но тут же снова уронил лицо в ладони.

Юэ теснее прижалась к мужу, не зная, что ещё утешительного можно ему сказать. Неожиданно пальцы Дхана Нанда мягко коснулись её щеки.

— Ты ступай к себе и ложись. Поздно, а ты утомилась за день.

— Нисколько, — горячо возразила Юэ. — С чего бы мне утомляться, если я целыми днями только гуляю, ем, принимаю омовения? Больше ничего и делать-то не позволяют! Пыталась потренироваться вчера на заднем дворе с оружием, так прибежали служанки, раскудахтались, как куры, и всё отобрали. Говорят, можно только рукоделием заниматься. Ну какая из меня рукодельница? Я иголки умею только в сиденья втыкать, чтобы враг сел и зад уколол. Спереть ещё что-нибудь могу. Но какой теперь в этом смысл? Зачем красть у самой себя? Скучно, Дхана, — тихо пожаловалась Юэ и с невыразимым удовольствием ощутила, как дрожащие от волнения пальцы Дхана Нанда приласкали её висок, лоб и затылок. — Нет, никуда не уйду, пока раджкумари не вернётся… Я тоже беспокоюсь.

Самрадж глубоко вздохнул, признаваясь:

— Ты её ждёшь и беспокоишься, а моя сестра тебя терпеть не может со дня нашей свадьбы. А у меня смелости не хватает признаться ей, кто ты на самом деле. Вероятно, если бы Дурдхара узнала, тогда её отношение к тебе изменилось бы в лучшую сторону.

— Нет! — испуганно вскинулась Юэ. — Не говори! Пусть продолжает думать, что Чандрагупта погиб.

— Вот и мне сдаётся: не стоит, — печально отозвался царь. — Боюсь, после открытия истины Дурдхаре станет хуже, чем сейчас, хотя, безусловно, её ненависть к тебе пройдёт. Зато она возненавидит меня. Ты ведь нравился ей.

— Я?! — опешила Юэ. — Нет, Дхана, быть не может! Как я могла понравиться ей хоть на мгновение?

— Не сейчас, разумеется, а когда в мужском теле была. Я наблюдал за ней. Несомненно, дерзкий, хитрый и смелый телохранитель Чандрагупта произвёл на неё огромное впечатление, — губы Дхана Нанда тронула мягкая улыбка. — Дурдхара сама не понимала, что с ней творится, но мой прие ей слишком нравился, это было заметно. Если бы вы с Чанакьей не подняли восстание, вскоре наступил бы день, когда тебе пришлось бы делать выбор между мной и Дурдхарой. И, скорее всего, выбор случился бы не в мою пользу. Я бы долго упрямился и тянул время, но однажды, уступив желанию сестры, дал бы согласие на ваш брак, но моя душа в тот же день разорвалась бы на части. При всей моей любви к сестре я бы не вынес такого — отдать ей тебя.

— Я не выбрал бы её! — Юэ бросилась на шею мужу, жадно целуя его и чувствуя, с какой охотой и желанием Дхана Нанд отвечает на её порыв. — Я бы остался один, не женился бы ни на ком, а на ней — тем более, потому что с первой встречи тайно возжелал тебя, но мне действительно проще было ненавидеть… Ведь если я влюблён в царя, будучи сам мужчиной, то кто я? Безумец? Грешник? Я не мог в таком признаться даже себе, а тебе и подавно. К тому же я не был уверен, что ты испытываешь ко мне хоть что-то, кроме снисходительного высокомерия и любопытства. Вроде как к игрушке… Я действительно думал до недавнего времени, что являюсь лишь игрушкой для тебя!

— И тут очень вовремя явился Чанакья и нашёл веские причины для усиления ненависти ко мне до смертельного предела? — заинтересовался Дхана Нанд. — И ты охотно за те причины ухватился?

— Всё так, — Юэ спрятала лицо на груди мужа. — Прости.

— Эх ты, — услышала она тихий выдох, произнесённый с горечью и любовью одновременно.

— Самрадж, позвольте доложить…

Дхана Нанд и Юэ вздрогнули и отпрянули друг от друга. На пороге царской опочивальни стояла Дайма.

— Вернулась ваша сестра Дурдхара.