Половина солнца

– И я не позволю случиться этому вновь. Месть – дело неплохое, только вот предотвращать трагедии, мешать свершению планов врага – это намного слаще. И… – я поймал взгляд Августа и кивнул ему. – Я хочу предупредить: прошу выйти из класса тех, кто со мной не согласен или кто верен нашему директору. Уходите. Вон там дверь.

Я оглядел зал. Где-то попадались дрожащие мальчишки и хмурящиеся девчонки, но они, видя, что я смотрю на них, брали себя в руки и выпрямляли спины. Никто не ушёл. Спустя пару секунд послышались шаги. Это был Куин-старший. Он тихо развернулся и исчез за дверью.

Глянув ему вслед, я, кажется, немного грустно улыбнулся и снова посмотрел на Августа, качнув головой вбок.

Он кивнул в ответ и похлопал по плечу парня из самых старших классов. Я не помнил точно его имя, но вроде бы родом он был из Индонезии, только переехал в Европу. Нижние веки глаз он подкрашивал чёрным, и в принципе это всё, что было примечательного в данном субъекте. Он, почувствовав прикосновение Сорокина, молча взмахнул рукой, и двери захлопнулись. Лицейский повелитель ветра.

Кто-то вздрогнул, но они не были возмущены. И все понимали почему.

– Что же, тогда наша вечеринка становится секретной. Да, ребята, я расскажу вам, что придумал. Однако сначала выслушайте моё напутствие.

Я встал на сцену.

– Смерть – вот мой второй вопрос вам. Что такое смерть? Смерть – это то, что мы победили. А кто человек без смерти? Он сродни богу, мифическому существу. Однако полезно вспомнить, что делает человека человеком – не страх смерти, а чувства. И умение их преодолевать. Умение сострадать другим, понимать других. А также… – Я улыбнулся. – Легкое безумие. Его привкус. Конечно, можете говорить, что я сам сошёл с ума, однако… Могу признать это – ну разве что слегка. Но кто ещё признает своё сумасшествие, как не человек, который научился его контролировать и использовать во благо? Так вот послушайте, о чём я. Мы не обязаны служить Совам. Да, разумеется, людей должен кто-то вести, но вы, именно вы вправе выбирать, за кем вы пойдёте, или, может быть, вы выберете свой, уникальный, собственный путь и сами поведёте за собой людей? Вам решать. Но думайте лучше. Потому что сейчас у вас следующие варианты: вместе со мной и моими друзьями свергнуть к чертям директора этого проклятого лицея или же отправиться по его воле на вечные муки, стать рабом или подопытным, из которого будут выжимать все силы и аномальную энергию каждый чёртов день. Вот и решайте, что же справедливо и что лично для вас будет правильнее. Выбор за вами, не за мной. Без вас я просто такой же ученик, как и все остальные, а с вами – тот, кто поможет направить, кто организует нападение. Или защиту – тут уж как посмотреть! Мы не должны быть рабами. Мы не должны быть запуганы, забиты, загнаны в угол как самая уязвимая часть планеты и вселенной. Ведь мы, чёрт возьми, бессмертны! Мы – бессмертны! Боли нет. Страха нет. И смерти, смерти – тоже нет!

Дэмиан холодно подтвердил:

– Смерти нет.

Некоторые из зала крикнули хором:

– Смерти нет!

Смерти нет! Смерти нет! Смерти нет! Смерти нет!

Под крики группы я повернул голову в сторону Коула. Он смотрел на меня с мольбой в волчьих глазах. Я отвернулся.

– А теперь к плану. Не дадимся им на вечные муки. Ведь раз уж нам дали возможность избежать ада – к чему стремиться к нему теперь?

Волк

Пару раз кто-то выкрикивал слова вроде «псих», или «этот придурок совсем рехнулся», или «с первого взгляда поняла, что он ненормальный».

На эти слова Олеан смеялся и спрашивал:

– Так, может быть, ты прямо сейчас добровольно пойдёшь к директору и будешь следующей крысой?

И они замолкали.

План Олеана был простым, как дважды два, но, вероятно, действенным. Ведь не все тут были сиротами, а значит, просто так рисковать благополучием всех детей руководство лицея и Совы не могло.

Я быстро шёл по коридору за ла Бэйлом. Дэмиан отправился на поиски своего брата, я же, горя от ярости, пытался вразумить свихнувшегося соседа.

– Олеандр, дай мне время! Дай мне время на обдумывание возможностей создания моего механизма, сердца для солнца, просто немного времени…

Он продолжал шагать по коридору – необычно быстро, ведь он, как правило, никуда не торопился при ходьбе, а из-за болезни и вовсе был медлителен, и я запыхался, пытаясь поспевать за ним, чувствуя, как болит что-то под механическим сердцем. Но явно не оно само.

– И сколько же тебе надо времени? – лениво бросил он, не сбавляя шаг и не оборачиваясь.

Я на секунду задумался, но решил приврать насчёт реальных сроков:

– Месяц, один месяц, не больше.

Он прыснул со смеху. Потом обернулся ко мне, и я заметил, как слегка горят его щеки. Он что, под кайфом? Адреналин? Жар? Его чёрные глаза быстро изучили меня, бешено мелькая, как угасающие в ночи звёзды. Он неопределённо покачал головой и снова развернулся. Я чертыхнулся и догнал соседа, хватая за плечо.

Он с отвращением вздрогнул и снова обернулся, резко перехватив мою руку и заламывая её назад. Я зашипел от боли.

– Олеандр…