Половинка

— Ты ошибаешься, милый. Люди тоже дорожат семьей и… любят друг друга, — возразила я.

У меня в груди кольнуло — собственные безответные чувства дали о себе знать. Хейго тоже ощутил этот болезненный укол. Вскинул внимательный взгляд на мое лицо, затем, словно пытаясь забраться мне в душу, поведал:

— Столько лет нести бремя долга судии. Знать, что можешь, но не имеешь права на семью и тепло. А потом потерять даже долг и служение Рииру. Потерять целый мир и всех, кого знал. — Я зарылась пальцами в его волосы и поглаживала, передавая поддержку и сочувствие. Муж придерживал меня, положив руки на обнаженные ягодицы. — Десять лет мы были изгоями в мире, где, кажется, нас ничто не ожидало, были лишними и ненужными. Пока не появилась Тьяна.

— Повезло… — хрипло призналась я, едва держась на ногах.

Не прекращая меня ласкать, не давая разорвать наш зрительный контакт, Хейго продолжал признания:

— Знаешь, что я испытал… нет, каждый из нас, когда выяснилось, что Тьяна — половинка Шейго?! Дикую, беспросветную зависть. Мы понимали, что это чудо, скорее всего, неповторимо. А потом с нами случилась Лилия — и надежда вспыхнула вновь!

— Ох, — выдохнула я потрясенно, когда руки Хейго пробрались к внутренней, очень чувствительной стороне бедер, — и оказалась у него на коленях, оседлав его бедра.

Он обхватил мою голову и коснулся моих губ своими.

— Потом встретил тебя в Тартусе. И успел удержать, когда ты падала в обморок, увидев меня.

— Это от неожиданности. С непривычки и от усталости, — виновато улыбнулась в ответ. — Прости, пожалуйста. Так глупо вышло.

— Тогда я отнес тебя в комнату…

— Это из-за тебя мне сменили покои? — догадалась я.

— Да. Король Дармаша тоже удивился, увидев, куда тебя определил комендант форта. И сразу разжаловал его.

— Ого!

Вот это новости!

Сидеть обнаженной на коленях у мужчины, ощущать его горячую кожу своей, касаться грудью его груди и при этом вести разговоры… было невероятным… опытом. Теперь я не боялась неизвестности — не сгореть бы от того огня, что собирался внизу живота и между ног.

Хейго то оглаживал мои ягодицы, то пробегал руками по спине, то зарывался пальцами в волосы и продолжал говорить:

— Потом ты удивила нас, узнав меня из семерых, подарив надежду. Мне хотелось думать, что ты нечто большее, чем просто одна из женщин.

— Я маг земли и принцесса Цветанская, и поэтому действительно больше, чем обычная женщина, — шепнула я, подаваясь к своему риирцу, чтобы быть еще ближе, теснее.

Желание горячило кровь, она бежала по венам все быстрее благодаря губам Хейго, целовавшего мое лицо, выдыхавшего признания:

— Ваша магия — ничто. Белые это доказали. Да и статусы ваши, по большому счету, ничего не значат для нас. Главное — сила души, огонь в твоей крови, которая согреет любого риирца. А достался он только мне, одному.

— Жадина… — всхлипнула от избытка ощущений: пальцы Хейго творили чудеса с моим телом, пробираясь в самые потаенные уголки.

В какой-то момент я поняла, что штанов на Хейго тоже больше нет, но не испугалась, а еще больше распалилась, даже осмелилась поерзать, чтобы плотнее ощутить его крепкие бедра.

— Ты моя, Оли. Ты во мне всегда. А я в тебе. Неразделимые и единые во всем. Ты поймешь это немного позже. Пока я один в полной мере чувствую и сгораю. И твою пустоту, к сожалению, тоже ощущаю, но надеюсь, что со временем ты заполнишь ее ответным огнем.

— Пустоту? — удивленно выдохнула я, оторвавшись от его губ.

— Вы, люди, называете это любовью. Мы же ощущаем внутреннее пламя.

— Горите? Горите от любви? — Я словно вынырнула из страстного тумана от удивления.

Размытый шлейф — и через миг я лежала спиной на кровати, а муж склонился надо мной, вклинившись между моих ног. Аккуратно вытащил из волос диадему, шпильки, отложил в сторону и пристально посмотрел, вновь навевая мысль, что пытается забраться не только мне под кожу, но и в душу.

— Да. Тьма сложно реагирует на сильные эмоции, а любовь заставляет ее гореть, — прозвучало из его уст почему-то горькое признание. — И если чувство не обоюдное, то как бы выжигает меня изнутри. Раньше я замерзал от холода, а теперь — плавлюсь от нестерпимого жара.

Я вытаращилась на Хейго, наконец догадавшись, что он сейчас признался, что любит меня! И когда до моего расплавленного желанием сознания дошло, что любит без взаимности, шумно выдохнула и легко, беззаботно рассмеялась. А почувствовав темное, мрачное шевеление у себя внутри, с широкой улыбкой сказала:

— Знаешь, похоже, мы оба закрывались друг от друга вместо того, чтобы просто признаться, что оба любим! — Радость, робкая, неуверенная расправляла крылья в том самом месте, где только что ворчала Тьма. — Видишь ли, у людей не принято, чтобы женщина первой признавалась в любви, навязывала свои чувства мужчине. Поэтому мне пришлось прятать их и страдать молча.

— Глупенькая моя, — довольно прошелестел Хейго.

Судя по собственным ощущениям, его, как говорят, отпустило.