Половодье. Книга вторая

Казалось, что в мозг вошло раскаленное железо. Оно проникало все дальше и жгло, жгло. И мозг капля за каплей вытекал из черепа и растекался теплым по лицу. А кто-то поднимал Якова, тонко звенел колокольцами и говорил, как из-под земли:

— Спасибо Гомонову! Вовремя подоспел.

31

Послав Кольку Делянкина к главнокомандующему, Антипов собирался проехать на ближнюю елань, где держал оборону Тиминский полк. Белые уже несколько раз атаковали позицию тиминцев, но были отбиты. Однако неприятель подтягивал сюда крупные резервы, чтобы броском занять Сосновку. Егери могли и не атаковать теперь в лоб. Они хорошо узнали расположение полка и, наверное, попытаются обойти тиминцев. Тогда вся сила их удара обрушится на интернациональную роту, окопавшуюся на краю Сосновки.

Сорокина сдана. И ее не вернуть до подхода Мефодьева или Гомонова. Но еще как сложатся дела у них? Если белые сомнут Покровский полк, то Сосновки не удержать.

Антипов на минуту заскочил в штаб к Ливкину. Работники всех отделов штаба в окопах. Туда рвался и Терентий Иванович. Но Антипов усадил его за составление информационных листков.

— Принимай донесения. Наиболее важные новости сообщай мне, — напомнил он Ливкину. — А листки рассылай по полкам и селам.

— Может, потом составлю? — не поднимая глаз, спросил Ливкин.

— Нет, пиши сейчас. Народ хочет знать, что делается на всех направлениях, — ответил Антипов, подходя к окну и разглядывая черневшую у самой кромки бора полоску окопов интернациональной роты.

Сгущались сумерки, а бой не затихал. Ухали орудия, гулко рвались снаряды, частили пулеметы.

— Еду в Тиминский полк, — Антипов упруго зашагал по коридору. Но на лестнице столкнулся с вестовым из Галчихи и вернулся.

Молодой парень, в опушенной смушкой борчатке и рыжей папахе, вынул из-за голенища пакет от командира полка Королева. Антипов нетерпеливо развернул его и, читая, все больше и больше супил брови.

Вести нерадостные. Королев просил подкрепления.

— Передай, что подкрепим при первой же возможности, — сказал Антипов и через плечо бросил Ливкину:

— Еду в Сосновский полк.

Ливкин недоуменно пожал плечами, переспросил:

— Куда?

— Под Сорокину. Попытаемся взять село в ночном бою. Хочу пойти на один маневр.

Ливкину не терпелось узнать, что задумал начальник штаба. Но тот торопливо отмахнулся и выбежал, цокая подковками сапог.

Доскакав до окопов мадьяр, Антипов подозвал Иштвана Немеша, который чем-то развеселил бойцов. Те подмигивали друг другу, посмеивались.

— Ребята заинтересовались, как делают сахар. Пришлось объяснить, — улыбчиво сказал Иштван, посапывая трубкой.

Удивительно спокойны эти мадьяры. Рядом — жестокий бой. В любую минуту он мог разгореться здесь. А бойцы невозмутимо раскуривали, весело болтали. Два мадьяра, сидя на бруствере, играли в карты. Немного поодаль целой компанией читали книжку.

— Когда пустишь нас в дело, товарищ Антипов? Ребята заскучали.

— Скоро, товарищ Иштван. За тем и приехал к тебе. Сейчас я беру один батальон Тиминского полка и увожу с собой под Сорокину. К утру постараюсь вернуться. Впереди вашей роты теперь не будет никого. На скорую помощь не рассчитывайте. Возможный вариант: белые идут в атаку на позицию батальона, который я увожу, и, не встретив сопротивления, выходят на вас. Ведь главная их цель — взятие партизанской столицы.

— Ясно, товарищ Антипов.

— Вам будет трудно.

— Понимаем. Враг не займет Сосновку, — с суровой простотой сказал Иштван, не вынимая трубки изо рта.

К полуночи Антипов с батальоном Тиминского полка подходил к Сорокиной. В бору еле слышно гудели верхушки сосен. Пешие бойцы растянулись по тяжелой ухабистой дороге. Они двигались бесшумно, как привидения.

На елани встретили коноводов партизанского эскадрона Кости Воронова. Они рассказали Антипову, что с вечера белые подожгли в селе одну избу и сами потушили пожар. Боятся, наверное, что под прикрытием дыма перейдут наши в наступление.

— Погрелись малость и хватит.

— Холодно сегодня. Мороз лютый, — заметил Антипов. — Дрожат беляки в шинелях.

Батальон сменил в окопах спешенную кавалерию. Костя Воронов с эскадроном должен был атаковать белых в конном строю.

— Не слишком ли рискованно атаковать в ночное время? — усомнился Рязанов, который не отлучался из Сосновского полка. Он сдал врагу Сорокину и затем много раз безуспешно пытался вернуть ее.

— Война — сплошной риск. Конечно, я отдаю себе отчет в том, на что мы идем. Считаю риск вполне разумным, — ответил Антипов, раздраженный вопросом комиссара. Нашел же Рязанов о чем говорить при бойцах!

Костя показал пальцем на черневшие у поскотины кусты, сказал со злостью, скрипнув зубами:

— Вот что держит нас.

— Что там? — вглядывался в темень Антипов.

— Пулемет. Проморгали мы, когда белые выдвинули его туда. Ну, прямо дохнуть не дает, гад!

— Уничтожить.

— Пробовали. Две бомбы попусту истратили…. Вот если бы подобраться к пулемету поближе, — кипел Костя.

— В чем же дело?

— Не подпускают близко. На любой шорох стреляют.

— Командир Костя, дозволь Жюнуске на пулемет ходить, — послышался вкрадчивый голос киргиза. — Жюнуска мал-мало поговорит с белыми.