Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века

Белюстин смело высказывался против православия в личной переписке, особенно в письмах А. С. Суворину и Н. С. Лескову и др., где его критика доходила до такой степени, что он даже стеснялся своей принадлежности к священству[182]. Резкое мнение об отношении православия к старообрядческому расколу, с осуждением так называемого византизма в Русской Церкви и обществе, свящ. И. С. Белюстин, помимо писем, высказал еще и на страницах «Церковно-общественного вестника» в статье «К вопросу о раскольниках»[183], за что был даже временно запрещен в священнослужении[184]. Статья наделала много шума, но именно в ней Белюстин позволил себе наиболее честно выразить в публичном пространстве свое мнение не только относительно бытовой стороны жизни Русской Церкви, но ее истории и основополагающих начал.

Св. Синод достаточно быстро отреагировал на хулу в адрес православия и постановил запретить Белюстина в священнослужении на время разбирательства по данному делу, которое длилось более года[185]. Белюстин, отвечая на обвинения в свой адрес, на протяжении долгого времени категорически не соглашался с вердиктом духовной цензуры относительно вреда своих статей, считая, что в них нет ничего кроме правды, а правда в делах религии не может быть вредной[186]. Свое запрещение в священнослужении он расценивает как несправедливое лишение средств к существованию[187], о котором необходимо довести до сведения императора не иначе как только через заграничную прессу, ведь, как утверждает Белюстин, он является одним из самых популярных священников в России, и подвергся наказанию со стороны Св. Синода за вопрос о свободе совести и Евангельской истине[188]. В действительности, Белюстин не просто угрожает духовному начальству осветить данную ситуацию на всю просвещенную Европу, но и совершает это. Почти сразу после начала цензурного разбирательства против его статей, а именно 8 мая 1879 г., Белюстин просит Н. С. Лескова отправить корреспонденцию в “Times”, с целью привлечь внимание к проблеме отношения к вопросу свободы совести и религиозных убеждений в России. Среди прочего, в письме он характеризует себя как честного священника, трудившегося в пастырском служении сорок лет и затронувшего важнейшие вопросы, за что терпит преследование от псевдохристианского православия, которым так кичится Россия[189].

Во время разбирательства, пока Белюстин безуспешно пытался доказать свою правоту, о его прощении ходатайствовала паства г. Калязин. Прихожане писали подробные ходатайства за Белюстина, характеризуя его как ревностного пастыря и учителя, чья деятельность направлена на поддержание нравственности в народе, не только в Тверскую консисторию, но и лично императору[190]. В своих прошениях они просят вернуть ему возможность священнодействовать, проповедовать и учить ради пользы жителей Калязина[191]. К делу были прикреплены и другие прошения от прихожан в пользу Белюстина, где паства в разные годы просит Св. Синод удостоить своего священника настоятельства[192], сана протоиерея[193] и наперсного креста с украшениями[194]. Однако в Св. Синоде относительно свящ. И. С. Белюстина сложилось противоположное мнение, нежели у паствы. За предшествующие данному разбирательству годы его статьи не раз были признаны резкими и неуместными[195]. Среди обвинений Белюстину инкриминировали оскорбление правительственных лиц[196], искажение действительности относительно быта духовенства, деятельности церковных учреждений и пр.[197] Белюстин был охарактеризован как автор лживых статей, содержание которых по своему направлению сходно с тем, что распространяют среди населения последователи нигилизма и социализма[198].

Для более тщательного исследования взглядов и аргументов Белюстина в феврале 1880 г. Св. Синод отправил статьи «К вопросу о раскольниках» для рассмотрения в Учебный комитет, где их подробный разбор был осуществлен протоиереем И. Васильевым. Вердикт Учебного комитета был неутешителен для публициста. Мнение тверского священника относительно вопроса о свободе совести было признано неосновательно крайним и заимствованным у западных протестантских мыслителей. Относительно догматических взглядов установлено, что Белюстин считает догмы лишними и даже вредными, оправдывает еретиков и называет Православную Церковь ортодоксальной партией. Кроме того, автор рассматриваемых статей не признает авторитета Церкви, не считает епископов преемниками апостолов, считает христианство растлевающей силой и отрицает значимость Вселенских Соборов, намеренно искажает мнение свят. Григория Богослова относительно данного вопроса. В отзыве протоиерея И. Васильева также указано на то, что Белюстин преувеличивает роль государственной власти в делах Церкви и непочтительно высказывается в адрес святых[199]. В итоге, статьи были признаны не более чем компиляцией, не имеющей научного значения, но отличающейся резкой и необоснованной критикой[200].