Положительный (СИ)

– Доброе утро, – мелкий, сонно моргая, стоит в дверях. В одной вчерашней рубашке и трусах. Босой.

И что мне ему сказать?

«Я знаю, что ты ВИЧ-инфицирован, потому что какой-то мужик изнасиловал тебя год назад»? Или начать издалека, мол, говорил с мамой...

– Что-то случилось? – и смотрит на меня своими глазищами, словно хочет прочесть мысли.

– Ничего, – бросаю резко. – Есть будешь?

Интересно, а таблетки он пьет какие-нибудь?

– Нет, – Саня весь опять сжимается, и это непонимание во взгляде.

Сволочь я. Ребенок едва проснулся, а я с ним вот так вот.

– Почему? – выбиваю себе новую сигарету. – Ты со вчерашнего дня голодный.

– Я не голодный, – он так и мнется на пороге, словно не решаясь зайти на кухню.

А ВИЧ вроде ведь не передается бытовым путем. И через поцелуи тоже. Только если нет открытых ранок.

Машинально облизываю губы.

– Сань, съешь хоть что-нибудь, – стряхиваю пепел с сигареты и затягиваюсь снова.

Молчит. И губы кусает.

– Если у тебя есть что мне сказать, то вперед, – предлагаю ему.

И опять молчание. Ну и хер с ним.

Встаю из-за стола и иду к лестнице на второй этаж. Раз не желает общаться, я себе занятие в два счета найду. Хотя бы по работе. Выбрать шаблоны, скорректировать слоганы... Проект плевый, но я должен сделать из него конфетку – заказчик придирчивый. Но платит щедро.

– А что я должен тебе сказать? – отстраненный голос брата заставляет вздрогнуть.

– Откуда мне знать, – останавливаюсь и пожимаю плечами. – Это ты мне скажи.

– Жень, – стоит, опустив голову. – Прости. Вчера...

– Забей, – пытаюсь придать своему голосу беззаботности. – Все нормально. Если хочешь, пошли мяч побросаем.

С готовностью кивает и идет в сторону своей комнаты. Зачем-то отправляюсь следом. Перехватываю створку, не давая Сане захлопнуть ее перед моим носом, и бесцеремонно вваливаюсь в помещение.

– Я переодеваться, – робко делает шаг к еще не распотрошенной сумке.

– Я так и понял, – обвожу спальню взглядом и, за неимением ничего другого, присаживаюсь на смятую постель.

Младший растерянно смотрит на меня, переминается с ноги на ногу, а потом, словно что-то для себя решив, отворачивается и скидывает рубашку.

Смотрю на его худую, с выпирающими лопатками и ярко видными позвонками спину и почему-то снова думаю о том, что болезнь съедает брата изнутри.

Саня никогда не страдал от излишнего веса, но никогда не был таким вот болезненно худым.

Мысль отдается где-то глубоко в груди мерзким болезненным ощущением. Мне вдруг хочется встать, развернуть брата к себе и обнять.

Вместо этого я достаю из кармана сигареты и выбиваю себе уже четвертую за это утро. Щелкаю зажигалкой, прикуриваю и затягиваюсь.

– В помещении не курят, – Саня говорит это, одновременно натягивая джинсы.

– Я в курсе.

– И тебе все равно, – мелкий как-то грустно фыркает и сует ноги в кроссовки. – Пошли?

Киваю и поднимаюсь на ноги.

***

В подобие волейбола мы играли почти до обеда. Саня как-то расслабился, смеялся вместе со мной и ничего странного я за ним больше не замечал. Обычный шестнадцатилетний подросток.

Только вот под конец мелкий вдруг резко побледнел и остановился, упираясь руками в колени.

На мой вопрос «чё случилось?», он отмахнулся, но как-то неуверенно. А потом бросил, что сейчас придет, и поплелся к дому.

И вот сейчас я стоял около двери в его комнату и слушал глухие злые всхлипы.

Зайти?

А смысл? Только разозлю. Кому понравится, когда кто-то вламывается в комнату и вдруг застает за нытьем?

Но, бля, это ж Санька!

Решительно толкаю дверь и вздрагиваю: младший лежит на животе, уткнувшись в подушку, и его острые плечи мелко подрагивают от душимых рыданий.

Сажусь на край кровати и неуверенно опускаю руку на его спину.

– Свали! – шепчет сорвано.

– Ну, чего ты рыдаешь? – получается как-то просяще. Блин, вот никогда не умел успокаивать плачущих.

– Не твое дело, – и снова всхлип, который мелкий явно пытался сдержать.

– Может, все же расскажешь мне что-нибудь? – невольно выделяю последние слова, вкладывая в них особый смысл.

Сжимается в комок и крепче обнимает подушку. А у меня екает сердце.

Зачем-то ложусь рядом, тяну его к себе и прижимаю, обхватывая рукой поперек груди. Не сопротивляется, только всхлипывает глухо.

Утыкаюсь лбом в его пахнущий каким-то сладким шампунем затылок и закрываю глаза.

Глава 3.

Когда я проснулся, то не сразу сообразил, где нахожусь. Я лежал на смятом одеяле, крепко обнимая подушку, пахнущую смутно знакомым сладким шампунем. Рядом никого не было.

Впрочем, мое замешательство длилось всего пару секунд. Продрав окончательно глаза, я в подробностях вспомнил сегодняшнее утро, разговор с мамой и то, как отчаянно рыдал Санька, уткнувшись в эту вот самую подушку.

Но почему он вдруг расплакался, я так и не понял.

Сажусь на кровати, отчаянно тру глаза. Судя по пасмурному полумраку за окном – времени уже часов семь. Капли дождя барабанят по подоконнику и крыше. Звук этот как-то успокаивает.

Интересно, куда делся мелкий.

Поднимаюсь, застегиваю расстегнутые почему-то джинсы и иду к двери. Нужно найти Саню, поинтересоваться, ел ли он и что-нибудь перехватить самому.

***