Положительный (СИ)

– Я понимаю, – женщина кивает, одновременно что-то строча. – Но если ты вспомнишь что-нибудь важное, сразу же звони мне, договорились?

Мелкий молча кивает и опускает голову. В тошнотно-желтом освещении кабинета синяк на его лице выглядит еще ярче, чем есть на самом деле.

– Хорошо. И что было потом? – у следователя звонит мобильный, но она практически сразу сбрасывает вызов.

– Потом мне велели забрать из полиции свои показания, пригрозили трахнуть меня чем-нибудь таким, отчего моя задница еще долго не срастется, если я расскажу о произошедшем, и выкинули на улицу, – без выражения сообщает Саня. – Но у меня для вас хорошая новость.

– И какая же? – женщина снова смотрит на экран мобильного.

– Я помню номер машины, – говорит мелкий и дергается: он все же расковырял ссадину до крови. По его пальцу катится жирная красная капля.

– Почему ты не записал это на бумаге? – удивленно спрашивает у него следователь.

Мелкий растерянно оглядывается на меня, а потом пожимает плечами.

– Можешь продиктовать его? – просит женщина.

– Первую букву я не помню, – говорит Саня, – но число было двести сорок три, а последние буквы – две «а». И сто семьдесят семь. Я помню число, потому что это номер нашей квартиры.

– Какого цвета был микроавтобус? – следователь отрывается от записей и берет из папки на краю стола какой-то листок.

– Серый, – Саня обнимает губами костяшку пальца, слизывая со ссадины кровь. Залипаю на этом его движении, хотя то, как я пялюсь, наверняка выглядит странно.

Потом следователь задает мелкому еще пару вопросов, говорит о том, что завтра он должен будет пройти медицинское освидетельствование на предмет фиксации всех его синяков и ссадин, и отпускает нас.

Саня поднимается со стула, пошатывается, хватается за его спинку. Подхватываю мелкого под локоть и веду к двери.

***

– Ты сказал ей, что они упоминали Марата, – это я говорю, когда мы уже сидим в машине.

– Сказал, – Саня все обсасывает ссадину на костяшке. – И что?

– Нужно ему позвонить, – осторожно беру его за запястье и заставляю убрать руку ото рта. – Может, он знает что-то, чего не знает следствие и мы.

– Я не хочу говорить с ним на эту тему, – отказывается Саня.

– Я сам позвоню, – лезу в бардачок и достаю завалявшуюся упаковку пластыря. Нужно было еще дома мелкому все пальцы им заклеить. Почему я этого не сделал?

– Не надо! – Саня хватает меня за руку. И потом как-то сразу сникает, испуганно на меня глядя.

Да что с ним такое?

– Почему не надо? – заклеиваю пластырем сначала кровящую ссадину, а потом распаковываю второй, чтобы заклеить указательный палец другой руки – там ссадина тоже серьезная.

– Просто не надо, – теперь мелкий на меня не смотрит. Он занят тем, что водит кончиками пальцев по бедру.

Ладно, о’кей, отложим этот разговор на потом.

Я было вставляю ключ в зажигание, но Саня вдруг перехватывает меня за руку и тянет к себе.

– Что? – поворачиваюсь к нему. Смотрит на меня, прикусив разбитую губу. – Что ты хочешь?

Хотя я и так знаю, о чем он попросит, все же жду, что он скажет.

– Я хотел, чтобы ты меня поцеловал, – Саня стискивает мою руку сильнее. – Я забыл, что нельзя.

Ох, твою мать...

Наклоняюсь к нему и целую в щеку. Мелкий подается ближе, опускает свободную руку на мое бедро, забираясь пальцами на внутреннюю сторону.

Осторожно касаюсь губами его носа, подбородка, целую в лоб, одновременно поглаживая по спине. И вздрагиваю, потому что Санина ладонь невесомо опускается на мой член. В штанах тут же становится тесновато.

– Давай сначала доедем до дома, – не знаю, откуда у меня берутся силы это сказать. Потому что больше всего мне сейчас хочется, чтобы мелкий расстегнул пуговицы на моих джинсах и...

Черт, у него ведь эти ссадины на ладонях. Как он вообще может сейчас руками что-то делать?

Осторожно беру его за запястье и переворачиваю руку ладонью вверх. Так и есть: ссадины едва подсохли.

– Ты соображаешь, что делаешь? – заглядываю в затуманенные глаза мелкого.

– Я не собирался... – Саня сглатывает, – тебе дрочить. Я понимаю, что не могу дотрагиваться сейчас.

Блядь! Я же не то имел в виду! В смысле...

– Сань, – осторожно глажу его по голове, – давай просто доедем до дома, а там разберемся, хорошо? В машине в любом случае я ничего с тобой делать не буду. Ты весь в синяках.

– Я не хочу дома, – мелкий норовит снова дотянуться до моего паха, но я вовремя перехватываю его руку.

– Как ты себе это представляешь? – интересуюсь. – Тебе же больно. Ты в кабинете у следовательши едва не грохнулся. Нам двадцать минут ехать. Потерпи. Ляжем в постель, и я сделаю все, что захочешь.

В ответ Саня высвобождает запястье и неожиданно перелезает ко мне на колени, зацепляясь ногой за рычаг переключения передач.

Охает, шипит болезненно и обхватывает меня за шею. Из-за того, что места мало, ему приходится буквально вжаться в меня.

Ох, блядь...

Мне не остается ничего другого, как максимально отодвинуть сидение назад и подхватить Саню под спину.

– Дома скучно, – шепчет мне на ухо.

Скучно ему... Зато мне сейчас не скучно.