Положительный (СИ)

– Тише, не плачь, – прошу глупо, присаживаясь рядом. Осторожно обнимая мелкого за плечи, судорожно соображая, что делать. Ну, а что остается? Только сообщить в полицию. Желательно прямо сейчас, чтобы Саня не забыл подробностей. Номер машины, лица, место, где все это произошло.

Но тащить его туда сейчас...

Я смотрю на его мокрые от слез щеки, на синяк на лице, на дрожащие разбитые губы и понимаю, что сейчас не поведу его никуда. Нужно хотя бы успокоить его для начала.

– Посиди минуту, – глажу его по голове, – я принесу аптечку, ладно?

– Не уходи! – мелкого трясет, он вцепляется в мою руку и умоляюще смотрит.

– Нужно обработать ссадины, чтобы никакая зараза не попала, – все же расцепляю его пальцы и встаю. – Я сейчас приду.

***

Когда я возвращаюсь, Саня сидит в той же самой позе, безвольно уронив руки, ладонями вверх. Как он вообще мог так вцепиться в меня с такими ссадинами?

Смачиваю вату перекисью и сначала прижигаю ранки на губах.

Глаза у мелкого снова наполняются слезами.

– Терпи, – ну, а что мне еще остается сказать?

– Почему именно я? – всхлипывает Саня. – Что я такого сделал?! Я и так через пару лет сдохну!

У меня перехватывает дыхание. Стискиваю его запястье, мелкий охает, а я понимаю, что сжал пальцы прямо на красных следах, которые превратятся в синяки.

– Не надо так, – прошу его. – Мы сообщим об этом в полицию, и...

– Он сказал мне, чтобы я не смел... рассказывать, – Саня пытается забраться с ногами на кровать, но только болезненно стонет и хватается за бок.

– Не думай об этом, – беру его руку и принимаюсь смазывать перекисью его ладони. Замечаю шрамы от стекла – тонкие, еще розовые полоски.

– Мне больно, – всхлипывает мелкий.

– Уже почти все, – меняю ватный диск и обрабатываю последнюю ссадину. – Ложись. Сейчас дам тебе трусы.

Помогаю ему улечься, достаю из шкафа трусы, натягиваю их на мелкого.

– Посидишь со мной?– едва слышно спрашивает, неуверенно касаясь моих пальцев.

Господи, мелкий...

Киваю, усаживаюсь рядом с ним, наклоняюсь к его животу и осторожно целую багровый синяк, расплывшийся рядом с шелушащимся пятном. А Саня вдруг переползает ближе и устраивается головой на моих коленях. И на меня накатывает ощущение дежавю.

Саня затихает, а я еще долго, перед тем как уложить нормально, глажу его по волосам, перебирая влажные пряди.

Глава 17.

В полицию мы все-таки поехали. Я вытащил мелкого из кровати, одел, запихнул в машину и привез в отделение, предварительно позвонив следователю, чтобы узнать, целесообразно нам будет сегодня приезжать или нет.

Та сказала, чтобы мы немедленно были у нее в кабинете, чтобы Саня мог дать показания как можно быстрее.

Мне было жаль будить его и куда-то тащить, но от меня это не зависело.

В машине мелкий сидел тихо. Натянул на голову капюшон толстовки, спрятал руки в карманы и смотрел в пол. А я на светофорах гладил его по коленке. Не знаю зачем. Но когда Саня накрыл мою руку своей, и я сжал его подрагивающие пальцы, сердце екнуло.

И вот сейчас мелкий сидел перед следователем и ковырял подсохшую ссадину на костяшке среднего пальца, а я наблюдал за этим и думал о том, уместно ли будет в данной ситуации одернуть его.

Продуктивное занятие, блядь, что и говорить.

– Так что же, Саша, ты расскажешь мне, что случилось? – следователь откладывает ручку и смотрит на мелкого сквозь очки в тонкой оправе.

– С чего мне начать? – тихо спрашивает тот, смотря мимо нее.

– Ты написал, что это произошло в половине второго. Так? – женщина снова берет ручку.

– Да, – кивает Саня. – У нас был сокращенный день, потому что сегодня первое сентября.

– Хорошо, – она делает какую-то пометку. – Значит, тебя заставили сесть в машину, и что произошло дальше? Какой диалог последовал за этим?

– Меня спросили, я ли участвовал в опознании Рустама Исаева, – ровно сообщает мелкий.

– И что было дальше?

– Да ничего, – Саня нервным движением зачесывает назад челку. – С меня сдернули штаны, но один из них напомнил остальным, что я болен. Тогда меня просто начали бить. Это был микроавтобус, так что им было удобно.

– Долго это происходило? – интересуется следователь, переворачивая какие-то листы в папке.

– Не знаю, – пожимает мелкий плечами. – Может, минут десять. Они прерывались, чтобы объяснить мне, за что меня бьют.

– Что они говорили? Это важно, Саша. Потому что они случайно могли назвать какое-нибудь имя или что-то подобное, – и мне кажется, что женщина смотрит на моего брата с состраданием.

– Я не вникал, – мелкий качает головой. – Но в основном, они говорили, что пидоров, как я, нужно учить, – в его голосе появляется сарказм. – Потому что из-за таких, как я, у нормальных людей одни проблемы. А, да, еще они говорили, что брат Рустама не хочет оплачивать адвоката. Но это было не мне сказано.

– То есть они имеют связь с братом Рустама? – быстро спрашивает следователь, а у меня нехорошо холодеет в груди.

– Без понятия, – Саня снова пожимает плечами. – Но говорили они о нем без особой теплоты. Но вы же понимаете, что я был занят не тем, что вслушивался в разговоры? Потому что я едва не обоссался от страха.