Положительный (СИ)

Мне протягивают пластиковую бутылку. Лью в ладонь немного и плескаю Сане в лицо. Потом еще. А потом мелкий открывает глаза. Шарахается от меня, пытаясь отползти, но потом узнает.

– Женя?.. – и столько недоверия в голосе.

– Тише, – ищу его руку, и вдруг понимаю, что его запястья все еще сковывают наручники. Блядь... Касаюсь Саниных пальцев, оглядываюсь на стоящих сзади людей и прошу:

– Может, у кого-то есть ключ?

Рядом присаживается следовательша, отодвигает мою руку и через пару секунд снимает наручники.

– Ты открыл... приложение? – хрипло шепчет мелкий, пытаясь удобнее устроить руки.

– Скажи спасибо своему айфону, – пытаюсь улыбнуться и все сжимаю его правую руку. На левой вывихнут указательный палец. Взгляд снова падет на ягодицы мелкого: кровавые разводы, синяки... Снимаю толстовку и прикрываю его ниже пояса.

– Спасибо, – не понятно, то ли айфон, то ли меня за толстовку благодарит мелкий.

Глажу его по голове и наклоняюсь, чтобы поцеловать в висок, но Саня дергается и выдыхает:

– Не надо! Я же весь... Ты заразишься.

Твою мать, Саня...

– Все будет нормально, – все же касаюсь губами его кожи.

Слабо шевелится, тянется ко мне, словно...

Усаживаюсь на задницу и помогаю мелкому устроить голову на моих коленях.

– Я так устал... – шепчет.

– Сейчас тут будет «скорая», – осторожно глажу его по голове. – Потерпи пока, хорошо?

– Еще пара минут, они уже спускаются, – подает голос следователь.

– Прости, что не послушался... – мелкий слабо сжимает мои пальцы. – Я просто ждал... А потом...

– Теперь согласен, что старшему брату лучше знать? – глажу его по спине, едва касаясь.

– Да... – едва заметно улыбается разбитыми губами.

А потом заходят врачи.

Меня просят отойти, Сане что-то сразу же вкалывают, укладывают на каталку, накрывают и везут к выходу.

Иду следом за ними.

– Вы кто? – коротко спрашивает врач.

– Брат, – отзываюсь. – Я поеду с ним.

– У тебя виски седые, – тихо, почти невнятно шепчет мелкий.

Автоматически касаюсь волос пальцами. На ощупь такие же, как всегда.

– Переживал за одного идиота, – улыбаюсь ему.

– Прости... – Саня слабо шевелится.

– Лучше молчи, – советую ему.

Мелкий послушно замолкает, смотрит вверх пустыми глазами, редко моргая.

В «скорой» я держу его за руку.

Глава 20.

Более-менее в себя мелкий начал приходить на четвертый день. До того момента он только спал или пил жидкий бульон, который я раз за разом заставлял его глотать.

Ну, еще я, совместно с медсестрой, мыл его, менял простыни... В общем, по Саниному мнению, делал все, чтобы сделать еще хуже.

Мы почти не говорили, Сане было банально больно шевелить губами, да и сил на разговоры у него не было. Ну, кроме его слабых протестов, когда я осторожно мыл его задницу.

Тем более, лежа на холодном полу он еще и простудился и теперь хрипло кашлял, каждый раз хватаясь за грудь. Из уголков его глаз от боли скатывались слезы.

Я вытирал их кончиками пальцев, но что сказать – не знал. Так что мне оставалось только гладить его по голове или пытаться работать, пока он спит. Это было сложнее, чем я мог подумать. Сосредоточиться на чем-то было абсолютно невозможно, потому что краем уха я слышал хриплое тяжелое дыхание мелкого и невольно начинал думать о том, что случилось.

Сам Саня мне ничего так и не рассказал, а вот врач объяснил мне, что повреждения у Сани серьезнее, чем могли бы быть от обычного изнасилования. Скорее всего, это был какой-то посторонний предмет довольно большого диаметра.

Ну, в общем-то, это многое объясняло в своем роде.

Ублюдки все же побоялись подхватить вирус, но отыгрались на Сане иначе.

Впрочем, слава не знаю кому, очень серьезных повреждений мелкий не получил, кроме единственной трещины и микроразрывов, которые должны были скоро зажить. Так что зашивать пришлось только в одном месте и чисто символически. Врач сказал, что этого можно было и не делать, но он руководствовался тем, что так Сане будет легче.

Естественно... Хотя мелкий и ел только жидкую пищу, естественные надобности никто не отменял. Так что каждый раз, когда ему было нужно, он едва ли не плакал, плотно сжимая губы и закрывая глаза.

Доказать ему, что мне не противно и не сложно, я не мог, как ни пытался. И даже то, что мы, блядь, братья, ему было побоку.

Так мы и существовали. Саня молчал, а я боялся спрашивать.

Но на четвертый день он заговорил сам. Я привычно сидел в кресле с ноутом на коленях, в очередной раз пытаясь хоть на немного продвинуть прогресс проекта. Впрочем, весь прогресс состоял только в том, что я тупо сёрфил в интернете в поисках непонятно чего. А когда Саня позвал меня, я с удивлением обнаружил себя читающим какую-то статью по психологии.

– Проснулся? – интересуюсь, закрывая крышку.

– Минут пятнадцать назад, – отзывается мелкий. – Что ты там читал?

– По работе, – не говорить же ему про чертову статью.

– Что по работе? – Саня ерзает, пытаясь спрятать ногу под одеяло.

Сегодня больше слов, чем обычно.

– Статью про японские фильтры для воды, – поднимаюсь и подхожу к его постели. Поправляю одеяло, укрывая его нормально.

– Херь какая, – морщится Саня.