Положительный (СИ)

– Я видел, что случается с людьми, – Саня убирает со лба волосы.

– С тобой не случится, если будешь правильно принимать лекарства, – смотрю в окно на полупожелтевшую березу.

– Печень отвалится, – грустно усмехается мелкий. А потом смущенно просит: – Мне нужно отлить.

Киваю и лезу под кровать за пустой бутылкой.

А что, очень удобно.

***

Родители входят в палату именно тогда, когда я меняю марлю с мазью на Санькиной заднице. Естественно, он лежит на животе, с подушкой под животом, а я, разведя пальцами его ягодицы в стороны, ватной палочкой смазываю анус.

– Мальчики? – в голосе мамы полное недоумение.

Саня дергается, но я кладу ладонь на его спину, удерживая, и просто накидываю на его бедра простынь, чтобы не смущался.

– Привет, – говорю обоим родителям, застывшим у дверей.

Отец оглядывает валяющуюся на постели использованную марлю, ватные палочки, флаконы с дезинфицирующими средствами, открытый тюбик с мазью, и опускает глаза.

– Привет, – повторяет за мной мелкий, уткнувшись в согнутые предплечья.

– Что ты делаешь? – отрывисто интересуется отец.

– Не заметно, что ли? – верчу в пальцах ватную палочку. – Обрабатываю, чтобы инфекция не попала.

– Почему ты, а не медсестра?

Ну, все ясно...

– Саня попросил, чтобы это делал я, – складываю палочку пополам, а потом снова распрямляю.

– Без перчаток? – резко спрашивает отец. И Санина спина под моей рукой напрягается.

– Здесь они не нужны, – боже, дай мне сил.

Я и не думал, что отец так настроен.

– По технике безопасности...

– Юра! – а это уже мама.

– Я тоже рад тебя видеть, пап, – подает голос Саня.

– Дело не в том, – говорит отец. – Ты должен понимать, что можешь заразить своего брата.

– Может, расскажешь, как у тебя дела, Сашенька? – перебивает его мама. – Как ты себя чувствуешь?

– Пока еще жив, – хмуро отзывается мелкий.

– Что говорит врач? – она снимает пальто и кладет на спинку моего кресла.

– Что все могло быть хуже, – Саня перебирает пальцами складки простыни. – Мне повезло, хотя меня и трахнули...

– Сань, – прошу его, и мелкий затыкается.

– Выйдем покурить, – кивает мне отец и идет к двери.

Мелкий бросает на меня тоскливый взгляд и снова утыкается в предплечья.

– Лежи пока на животе, понял? – говорю, застегивая толстовку. – Я приду и все доделаю.

– Ладно, – отзывается, не поднимая головы.

Касаюсь его плеча и иду за отцом.

***

– Ты же понимаешь, что подвергаешь себя опасности? – интересуется мой папаша, поднося сигарету ко рту. – Соблюдай хотя бы минимальные меры предосторожности.

– А тебя не волнует, что Саню похитили, а потом изнасиловали? – верчу сигарету в пальцах, а потом прикуриваю.

– Я... – он глубоко затягивается, – не знаю, что сказать. Саня уже не тот ребенок, каким был раньше. Возможно, ему потребуется помощь психологов или даже психиатра.

Я давлюсь сигаретным дымом, кашляю.

– Но ты ведь с ним даже не говоришь, – говорю это серой стене. – С чего ты это взял.

– После такого психика не может остаться в норме, – уверенно говорит отец. – Тем более, ему кто-то должен объяснить, что он больше не полноценный член общества, и рассказать, как жить с этими ограничениями. Это не цинизм, ты сам должен это понимать.

– Но это же Саня... – я словно десятилетний ребенок стою перед ним, не понимая, что происходит.

– У Сани ВИЧ, – припечатывает меня отец. – С таким заболеванием у нас в стране долго не живут.

– У меня есть деньги на его лечение, – стряхиваю пепел и снова затягиваюсь. – Я получаю достаточно, чтобы покупать препараты из Европы. Но ты, насколько я помню, тоже.

– На сколько они продлят его мучения? – тихо спрашивает отец. – На три года? На пять лет?

– Терапия обеспечивает полноценную жизнь, – говорю зло. – Сочетая ее с другими препаратами, можно снизить нагрузку на печень, поджелудочную и сердце. А побочные эффекты – временное явление.

– Ты мне брошюру не зачитывай, – он выпускает дым. – Я тоже читал все это. Но это реклама. Уж в ней-то ты разбираешься.

– У Сани есть все шансы на нормальную жизнь, – я нащупываю в кармане зажигалку, сжимаю в пальцах. – И если его родители будут любить его, шансы только возрастут.

– Мы его любим, – через паузу сообщает мне отец.

Что на это ответить я не знаю. Поэтому просто снова затягиваюсь.

***

– Нормально? – спрашиваю у мелкого, проложив марлю меж его ягодиц. – Не больно?

– Нет, – отзывается он.

– Чё те маман-то сказала? – интересуюсь у него, помогая повернуться набок. На животе мелкий уже належался.

– Ничего, – Саня как-то съеживается. – Хотела поцеловать меня в лоб, а у меня там ссадина. Вышло неловко.

– Так зажила же, – касаюсь его лба пальцами, проверяя.

– Я ей так и сказал, – мелкий тоже трогает лоб, и наши пальцы встречаются. Осторожно сжимаю их. – А она расплакалась.

– Ну, ничего, – глажу его по голове. – Ты ни при чем.

Саня кривит губы в невеселой улыбке и прикрывает глаза.

А я наклоняюсь и целую его в лоб. Рядом с зажившей ссадиной.

Глава 21.

К Хрису мы поехали в субботу с утра. На следующий день после того, как Саню выписали.