Положительный (СИ)

– Ты ел что-нибудь? – стягиваю с себя толстовку через голову. Путаюсь в воротнике, и Саня хихикает. – Так ел? – спрашиваю еще раз.

– Не-а, – улыбается.

– Плохо, – кидаю толстовку на приоткрытую дверцу шкафа и провожу ладонью по волосам. – Я был в магазине. Сейчас сделаю что-нибудь.

Саня пожимает плечами и принимается разглядывать свои пальцы. А вернее, указательный палец на левой руке. На нем только вчера появилось очередное розовое пятно.

Как объяснил мне врач, этот побочный эффект мог и не пройти. Разве что слегка уменьшиться. А все потому, что Саня был слишком слаб из-за всего произошедшего, а еще из-за этого добровольного голодания.

Обращаться к психологу, которого мне посоветовал врач, мелкий категорически отказался, но и есть не начал.

Что делать, я не знал.

– Сань, – зову его снова.

– Чего тебе? – поправляет трусы, слегка ерзая.

– Если ты так не хочешь завтра в школу, то не нужно мучиться, – предлагаю. – Все всё прекрасно понимают. Можешь побыть дома.

Мелкий бросает на меня странный взгляд и не отвечает.

– Ну, скажи хоть что-нибудь, – прошу его. – Мне тебя будить завтра?

– Какой в этом смысл? – Саня все ковыряет пятно на пальце. – Пусть я даже окончу школу с отличием. У меня довольно определенные перспективы.

Вашу мать.

Присаживаюсь рядом с ним на постель, помедлив, кладу руку на плечо. Только дергается, отворачиваясь.

– На сколько тебя еще хватит? – тихо спрашивает мелкий, так на меня и не глядя.

– В смысле? – это он про то, что я сбагрю его обратно родителям?

– Ты больше не прикасаешься ко мне, – он говорит так тихо, что мне приходится вслушиваться. – Делаешь вид, что ничего не было.

Но я же...

Лучшим для меня сейчас будет сделать вид, что я не понимаю, о чем он.

– Я прикасаюсь к тебе даже сейчас, – глажу его по плечу.

– Не так, – мотает головой. – Не так, как раньше.

– Я думал, ты не хочешь, – ну, а хули? Откуда я знал, как он отреагирует? Его ведь...

– Из-за того, что меня трахнули какой-то хренью, которую я даже не смог рассмотреть, потому что мне было страшно и больно до усрачки?! – поднимает на меня полные слез серые глаза.

Что такое «я мудак», и как с этим бороться.

– Ты бы мог просто попросить, – неосознанно прижимаю его к себе чуть ближе.

– Чтобы ты сделал это из жалости? – вырывается и отползает на другую сторону кровати. – Спасибо, обойдусь.

– Я просто боялся, что тебе будет... – заминаюсь, подбирая слово. – Ну, в том смысле, что люди, которые пережили насилие... Им может быть неприятно, если неправильно коснуться. В особенности, если в прикосновении будет сексуальный подтекст.

Блядь, ну что я несу? В той статье было все гораздо лучше сказано.

– А что, если я хочу? – мелкий сидит нахохлившись, глядя на меня исподлобья. – Я ведь не идиот и знаю, что ты не сделаешь мне больно.

– Не сделаю, – я слышу свой охрипший голос словно со стороны.

– Тогда... – осекается, опускает голову еще ниже, прячась за челкой.

Осторожно пододвигаюсь к нему, касаюсь пальцами подбородка, заставляя поднять голову. Смотрит на меня не моргая. Глаза на мокром месте.

Наклоняюсь и осторожно накрываю его губы своими.

Мелкий вздрагивает, подается ко мне, прижимаясь всем своим исхудавшим телом. Обнимаю его, глажу по спине, прослеживая пальцами позвонки.

Наш поцелуй получается неуклюжим, но нежным. Я чувствую, как Саня плачет – по его щекам катятся прозрачные капли, а дыхание прерывается.

А потом мелкий вдруг принимается стаскивать с меня футболку. Настойчиво, не обращая внимания на то, что я пытаюсь ему помешать.

Добившись своего, он скидывает футболку с себя и тянется к ширинке моих джинсов. И я понимаю, что у меня нехилый такой стояк. Еще бы, последний раз мы трахались месяц назад.

– Я был в ванной, – шепчет мне в ухо. – Я чистый.

Идиот малолетний.

Качаю головой, опрокидываю его на кровать и одним движением сдергиваю с него трусы. Саня испуганно сдвигает колени, стискивает в пальцах покрывало. А мне уже не до того.

Избавляюсь от остатков одежды, сбрасываю все эти тряпки на пол и целую мелкого в острую коленку.

Я не буду трахать его. Не сегодня.

– Повернись, – сам же поворачиваю его на живот, заставляю встать в коленно-локтевую и раздвинуть ноги.

– Что ты делаешь? – пытается отползти, хватает меня за руку.

– Тише, – глажу его спину, целую в напряженную шею. – Я ничего не сделаю. Не бойся.

– Мне все еще больно... – шепчет, утыкаясь лицом в покрывало.

От его потерянной интонации что-то сжимается в груди.

– Я знаю, – глажу его по волосам. – Я просто попробую кое-что, ладно?

– Ладно, – прогибается в спине, когда я глажу его по заднице. Черт, как же он все-таки похудел. Как будто бы было куда еще худеть.

Я не взвешивал его, но такое ощущение, что весит мелкий уже сильно меньше пятидесяти. Плохо. Очень плохо.

Покрываю поцелуями его спину, острые лопатки, родинку на правой, выступающие позвонки, глажу пальцами ребра. Касаюсь губами поясницы, спускаюсь ниже.

Саня ерзает, пытается обернуться.

Опускаю ладони на его ягодицы, развожу в стороны. Я чертов извращенец.

Наклоняюсь, касаюсь губами нежной кожи. Мелкий дергается куда-то в сторону, но я легко удерживаю его, снова целую.